— А вы как?
— Цел, ваше величество.
— Это хорошо, внимательно осмотрите тела, ищите всё необычное — вы меня поняли?
— Так точно, ваше величество, — вытянулся дворцовый полицейский.
— Евгений Никифорович, вышлите в помощь штаб-ротмистру ещё людей, необходимо тщательно всё изучить, пока в этой суматохе не пропали возможные важные свидетельства.
— Ельницкий поручик, ваше величество, — поправил меня начальник дворцовой полиции.
— Уже нет, где Гессе?
— Пётр Павлович серьёзно ранен.
— Проклятье… Ладно, а где господин Гиляровский?
— Не могу знать, ваше величество. Сейчас прикажу сыскать.
Но искать не пришлось, ещё раз оглядевшись, я увидел крепкую фигуру журналиста. Гиляровский находился за пределами кольца моей охраны, около второго экипажа, был изрядно растрёпан и также держал в руках дробовик.
— Владимир Алексеевич, вы живы? Какое счастье… — крикнул я ему.
— Пришлось вспомнить молодость, ваше величество, — громко ответил Гиляровский и направился ко мне.
— Пропустите, — распорядился я конвойным.
— Вы служили?
— Воевал с турками на Кавказе вольноопределяющимся, ваше величество.
— Тогда вам пока придётся побыть рядом со мной в качестве охранника, — усмехнулся я. — Будет о чём написать статью… Да похоже, что не одну.
— Благодарю за доверие, ваше величество.
Тем временем на перекрёстке возникла какая-то суета, мои сопровождающие слегка напряглись, но затем ситуация прояснилась — два бородатых конвойца тащили к нам слабо шевелящееся тело в потрёпанной крестьянской одежде.
— Пленного взяли, ваше величество, единственного…
— Как так вышло?
— Когда всё началось, свояк мой, упокой господи его душу, — казак перехватил человека левой рукой и перекрестился на ходу. — Свояк мой, значит, Иван, передовым ехал, он хотел дурней отогнать с дороги, а когда они не послушались и вроде как попёрли в его сторону, то он шашкой ентого плашмя и приложил. Оружия-то ещё никто не достал.
— Погиб Иван?
— Убили…
Я молча перекрестился, поминая безвестного мне казака.
— Ладно… Показывайте добычу, станичники.
Пленного бросили на брусчатку, перевернув на спину — поперёк лица шёл вздувшийся широкий красный шрам. Глаза одетого в крестьянский армяк[1] человека приоткрылись и оттуда сверкнул тот самый, видимый только мне отсвет.
«Пришелец, сволочь…»
— Ма-а-акс шайзе… — тихо простонал киллер из будущего.
Дальнейшие попытки что-либо сказать, были грубо мною прерваны — я, недолго думая, ударил Пауля прикладом дробовика в живот, сбивая дыхание.
— Евгений Никифорович, этого срочно в казарму, ищите ещё выживших — обеспечьте строгую тайну. Если кого найдёте, изолировать и не допрашивать без моего личного разрешения! Старшим команды по охране назначьте… Да хотя бы Ельницкого.
Казаки подхватили кхекающего Пауля и потащили к ведущему в казармы переулку.
— Извините, господа. Вынужден пока вас оставить, дела, знаете ли… — скороговоркой выпалил я и побежал вслед за пленным, взяв с собой всего лишь двух конвойных и крича на ходу Мейендорф:
— Барон, не нужно за мной целую армию отправлять. Здесь и так военных в достатке! Приказываю всем ждать меня на месте!
[1] Из книги «Народы России» 1877 года: «Зимняя одежда крестьянина состоит из армяка, сшитого из толстого сукна, обыкновенно серого цвета, овчинной длинной нагольной шубы, теплой шапки и кожаных рукавиц. Редко, да и то разве в сильный мороз, обвязывает он свою шею платком. Летняя одежда состоит из пониткового армяка (ткань из шерсти и льняной или посконной пряжи пополам), полукафтана и шляпы, которая в разных губерниях бывает разной формы. Обыкновенно же летом ходят в рубахах и портах».
Но что точно было на нападавшем неизвестно, так как наш герой пока не разобрался в крестьянских одеяниях.
Глава XX
— Тащите его внутрь, в какой-нибудь кабинет! — крикнул я казакам, догнав их во дворе казармы.
За мной поспешала ещё пара конвойцев и двое полицейских с винчестерами — всё-таки не сильно-то и послушали мои охранники своего патрона.
Мелькнуло крыльцо, и я снова оказался в полумраке казённого помещения — теперь здесь уже было больше порядка — на входе стоял пост.
— Куда прёте, служивые? — крепкий унтер попытался было остановить моих охранников.
— По приказу его величества, веди в кабинет какой-нибудь.
— Куда?
— Исполняйте, — догнав наконец-то казаков с ношей, сказал я унтер-офицеру.