Полосатые обзывали по-всякому координаторов, рексов и полковника, Марту тоже выматерили.
Все орали, кроме чичей. Они между собой разговаривали, да, но в горло ни разу не заорал ни один.
Почему?
В трюме чичи орали, матерились, а сейчас нет. Что они задумали?
— Босиком на камнях ледяных, ноги не держат! Начальник, встать командуй!
— Воды дайте! Воды! И ношпы хотя бы!
— Команде занять места согласно судовой роли! Отдать швартовы!
— Телевидение уберите, уроды, почему разрешения не спросил, начальник?
— Нарушаешь, начальник! Мы свои права знаем!
И еще кричали разное.
Бросать со скованными руками неудобно, но у Якута получилось, он попал толстяку в живот. Хорошо бросил, метров на 30. Толстяк согнулся пополам и, так и не разогнувшись, убежал к причалу.
Рексы заслонили благостных все еще координаторов, полосатые бросили еще несколько камней, и Сипа тоже бросил, но не попал ни в кого.
— Руки за голову, бабочкой руки держим! Кто руки опустит, стреляю без предупреждения!
Полковник взял у рекса автомат и дал короткую очередь поверх голов.
От скалы к скале метнулось эхо и стихло, увязло в волнах и тучах.
Полосатые притихли.
— Вот так, — сказал полковник, и полосатые поняли, что ничего ему не стоит опустить ствол и потратить оставшиеся в рожке патроны. — Помолчим, послушаем природу.
Помолчали, послушали прибой и шелестящий по гальке дождь.
Марта взяла, у переводчика мегафон. Она не испугалась выстрелов, руки у нее не дрожали.
— На буй обратной связи вы можете обратиться с просьбой о выходе из проекта. Нажмите красную кнопку, назовите фамилию, причины своего решения, и будете отправлены обратно в тюрьму. Извините, но буй решено установить в отдалении от берега, чтобы каждое обращение было обдуманным.
— На воде — потому что на воде хер вы его разобьете, — сказал полковник.
— Это не так, вы ошибаетесь.
— Я не ошибаюсь, Марта. И лучше бы вам меня слушать, а не спорить со мной. Что-нибудь еще хотите сказать колонистам?
— Нет.
— А вы, господин Олафсон?
— I would like to wish the colonists health and good luck.[13]
— Ключи пусть не забудет.
— Не is asking for the keys.[14]
Они еще поговорили о каких-то ключах, сказали мотористу, чтобы поторопился, и тот выгрузил на причал большой металлический чемодан.
Уже когда расселись в катере, толстяк вспомнил о чем-то важном, заволновался, закричал, но я разобрал одно слово: «Lemmings!»[15]
О чем он? Что хотел нам сказать? Почему раньше не сказал, если это важно? А если не важно, зачем кричать? Назначат такого мудака безмозглого старшим координатором такого же мудацкого проекта, он скоординирует 100 % потери, грамоту получит или медаль, пенсию от ООН, дайкири будет пить в собственной вилле с видом на Женевское озеро и ни разу льдом не подавится.
Катер с координаторами пробил волну, отошел от причала.
Рекс расстелил на гальке брезент — тот, которым прежде были прикрыты трупы, — и высыпал из чемодана ключи с номерными оранжевыми бирками.
— 1-е отделение по боевому распорядку, 2-е — погрузка пошла! — скомандовал полковник, и рексы начали отходить к причалу.
Я сдернул шапку полосатую, ненавистную. 1108 дней я торопился надеть ее, если в камеру входил или хотя бы заглядывал дежурный, я стоял в ней у стены прыгуном, я шел в ней по продолу пингвином, я перебирал ее по ободку, когда убивал бесконечное время. И вот бросил под ноги, вдавил в камни, растоптал.
— Ты чего, Иван Георгиевич?
— Радуюсь, Коля.
Подражая мне, Сипа снял шапку, но топтать не стал.
— А чему ты радуешься, Иван Георгиевич?
12
— 1-е отделение, погрузка!
Рексы запрыгивали в катер, направляли автоматы на толпу. Вот и последний сел. На берегу остались только полосатые. Они еще не поняли, что произошло.
Сипа ловил ртом дождь.
Обезьян медленно поворачивал голову, искал на скалах вышки или бетонные колпаки с охранниками или хотя бы колючую проволоку и таблички с черепом и костями, или таблички «Опасно, мины!», или еще какие-нибудь знаки, ограничивающие территорию.
Али молился. Все чичи молились.
Моряк смотрел на катер, на сизый выхлоп над волнами.
— Два двигателя. 500 лошадиных сил каждый, — сказал он мне и всем, кто мог его услышать, и крикнул мотористу и рулевому, которые не могли его услышать: — На полные, рабочий режим! Гудок! Оба полный вперед!
Рулевой бросил катер на волну, пробил ее, под острым углом отошел от берега, не успел вовремя вывернуть руль, катер подпрыгнул, упал с сильным креном, волна перекатилась на корму.
Полковник дунул в мегафон, проверил, попала вода или нет, чтобы зря не орать. Мегафон работал, не хрипел.