Присутствовавшая при этом экономка, фрау Корст, покачала головой, на которой красовался белый чепчик.
— Господин пастор чересчур убивается. Вот уже четвертый день, как я попусту готовлю обед. Не знаю, чем только держится господин пастор. Если и дальше так пойдет, то скоро самого господина пастора придется отвезти в больницу.
Грюнтальский пастор положил руку на плечо коллеге.
— Коллега, не поддавайтесь так своему горю. Не позволяйте ему одолеть вас. С божьей помощью все можно перенести.
Коллега кивнул головой в знак согласия, но слегка отступил в сторону, так что рука Краузе соскользнула с его плеча.
— Я надеюсь справиться с этим. Но, видишь ли, на это нужно время. Немного времени: я думаю, с неделю…
— Усердная молитва — самая надежная опора в любом горе. Дни и недели минуют, но он один пребудет с нами во веки веков. Жизнь человеческая быстротечна, подобно жизни лепестка или росинки. Человек покидает нас, дабы…
— Извини меня, Рихард, — перебил его рингсдорфский пастор, — я стал очень рассеян, мне надо собраться с мыслями. Я хочу полчаса побыть один.
Не ожидая возражении коллеги, он удалился в спальню. Молодой пастор слегка обиделся. Ведь он собирался процитировать кое-что из сегодняшнего надгробного слова, которое тщательно подготовил и предназначил в утешение скорбящему собрату.
— Господин пастор и в самом деле слишком убивается.
Фрау Корст помогла ему надеть талар поверх серого люстринового пиджака. Она говорила тихо, чтобы не слышно было в спальне.
— Ах, вы и не представляете себе, господин пастор! Он так меня тревожит! Барыня ведь больше года пролежала в больнице, и этого надо было ожидать. Да она и сама знала: мы с господином пастором часто с ней разговаривали.
— Да, супруга господина пастора умерла как истинная христианка, примирившись с богом и людьми. И господину пастору следовало бы проявить больше самообладания. Слишком сильная привязанность к покойнице может произвести нежелательное впечатление на паству. Мы должны принимать не только блага, ниспосылаемые нам господом, но и крест, который он порою возлагает на нас.
— А как же, господин пастор! Вы совершенно правы. Она была такая добрая…
Разгладив складки на рукавах талара, фрау Корст вытерла глаза.
— Двадцать лет я здесь прожила и ни разу худого слова от нее не слышала. Болезнь мучила ее уже давно, поэтому она всегда и была такая тихая, печальная. А господин пастор так любил ее!
— Это его долг, фрау Корст.
— Вот и я говорю. Но я думаю, тут было что-то, кроме долга. Они жили так, словно поженились только полгода тому назад. А прошлой осенью ведь исполнилось тридцать два года — столько же, сколько господин пастор в должности. Вы и вообразить себе не можете, как это было странно, господин пастор!
Пастор Краузе огляделся вокруг. На стене висело совсем крохотное зеркальце, а он привык облачаться в пасторское одеяние перед трюмо.
— Не следует чрезмерно привязываться к земному. Мы должны быть ко всему готовы, ибо не знаем, в какую минуту он призовет к себе нас или наших близких.
— Поговорите вы с господином пастором! Мне иной раз прямо страшно делается, как бы не случилось чего-нибудь. Все эти дни он почти не отходит от гроба. Сегодня вернулся из церкви только на заре. И если вы сейчас заглянете в спальню, в руках у него или корзинка для рукоделия, или одна из книг покойницы. Все ее вещи он запер в шкаф и никого к ним не подпускает. Уж вы поговорите с ним, будьте так добры!
Она подала ему выутюженный воротничок с двумя крестиками и помогла надеть.
— Спасибо, фрау Корст. Да, я решил это сделать, фрау Корст. Мы с ним дальние родственники, и потом, это мой долг. Правда, немного неудобно получается. Ему пятьдесят пять лет, а я на целых двадцать лет моложе. Кроме того, он мне часто помогал, когда я кончал курс. И место в Грюнтале он мне помог получить. У него хорошие связи в консистории.
— Все-таки поговорите с ним, господин пастор. У него здесь нет никого из близких.
— Гм… это все же странно. Он такой высокообразованный человек, на его рефераты в богословском обществе съезжаются пасторы со всей страны. А друзей у него нет, это верно. Мне кажется, тут отчасти виной его слишком смелые взгляды на некоторые важные церковные вопросы. Об этом даже писали в нашей газете. Откровенно говоря, мне и самому эти взгляды… Основатель нашей веры Мартин Лютер, надо полагать, был поумнее какого-то рингсдорфского пастора, не имеющего даже докторского звания… Подайте, пожалуйста, мне берет, фрау Корст. Благодарю. Это правда, что вы никого не пригласили на похороны?