Но страшнее всего были засухи. О, какие ни с чем не сравнимые муки приносила с собой райская сушь! Тягучие безотрадные дни сменялись тягучими безотрадными днями, чудовищный жар раскаленного добела солнца яростно пылал на медного цвета небесах, и тусклый плотный воздух трещал и задыхался. Горы раскалывались, покрываясь расщелинами, а долины прятались под черным слоем скученных и переплетенных волокон, жестких, словно проволока, — то была сгоревшая трава недавних зеленых пастбищ. Катилась, громко шурша, подхваченная горячими ветрами, почерневшая листва. Русла высохших рек твердостью превосходили литое железо. Мох слезал с горных склонов, словно сухая кожа с острых костей. Каждую ночь, подобно вороху сухих поленьев, пылающим костром горели леса, делая еще более невыносимым царившее в раю пекло. Бесчисленные стаи стервятников кружили над Эдемом: рай был усеян трупами животных, погибших от голода и жажды, — и им было чем поживиться. Река, почти вовсе обмелевшая, кишела змеями, лягушками, выдрами, черепахами, искавшими убежища в этом последнем, грязном и подогретом, источнике жизни. И наши достопочтенные прародители, с обтянутыми обожженной кожей ребрами и высунутыми, отвердевшими, словно кора пробкового дуба, языками, бродили от одного родника к другому в тщетной надежде найти хоть один, откуда, пусть по капле, текла бы вода и редкие капли падали бы, шипя, на раскаленные камни…
Вот так Адам и Ева, спасаясь бегством то от Огня, то от Воды, то от Земли, то от Воздуха, вкушали жизнь в Саду Наслаждений.
И среди всех этих беспрестанно угрожавших им опасностей они должны были еще заботиться о своем пропитании! Ах! Добыча пропитания была для наших достопочтенных прародителей поистине головоломным занятием! Особенно после того, как Адам (а затем и наученная им Ева) отведал, себе на беду, лакомого мяса, они больше не находили вкуса ни в ягодах, ни в плодах, ни в корнях, которые в изобилии дарила им природа во времена, когда они еще не вышли из животного состояния. Без сомнения, в раю обитало предовольно всякого зверья и в лакомом мясе недостатка не было. Отменным вкусом отличался первозданный лосось — но, увы, он весело плавал в быстрых водах. Вкусны были и бекасы и красавцы фазаны, питавшиеся злаками, кои сам создатель почитал хорошими для пищи, но и они, летая в поднебесье, не давались в руки. Даже кролик или заяц — попробуй догони их в зарослях душистого кустарника!.. А ведь в те благословенные времена у нашего праотца еще не было ни удочки, ни стрел. И потому он без устали кружил возле заболоченных отмелей или по морскому побережью в надежде, что вдруг на поверхность всплывет какое-нибудь мертвое чудовище. Но такая богатая добыча выпадала Адаму и Еве нечасто, и первая на земле человеческая пара, рыская по берегу моря в поисках чего-нибудь съестного, порой довольствовалась каким-нибудь обнаруженным среди прибрежных скал или рыхлого песка крабом, чей жесткий панцирь ранил им губы. Прибрежные отмели к тому же опустошались набегами хищных зверей, которые, подобно Адаму и Еве, только и ждали, не выбросит ли волна какую-нибудь рыбину — жертву бури или морской междоусобицы. Сколько раз наши прародители, уже запустив когти в тюленью или дельфинью тушу, бросали ее и спасались бегством, заслышав устрашающую поступь пещерного льва или тяжелое дыхание белых медведей, спешивших к добыче по белому песку под холодным сиянием белой луны!
Что и говорить, унаследованное Адамом и Евой умение лазать по деревьям нередко помогало им в охоте. Если под коричным деревом, на ветвях которого они сидели, притаившись, вдруг появлялся отбившийся от стада козленок или молодая неопытная черепаха вылезала откуда-то в поисках свежей травки, — вот вам и пир горой! В одно мгновенье козленок раздирался на части, и кровь его высасывалась судорожными глотками, а Ева, наша могучая праматерь, сокрушенно повизгивая, вырывала из-под черепашьего панциря одну за другой черепашьи лапы… Но сколько раз по ночам, так никого и не выследив, Избранники Земли доходили до того, что громкими воплями прогоняли с поляны гиену и подбирали брошенную ею, обглоданную зловонную кость, которую сама гиена подобрала после утолившего голод льва!.. Но случались еще худшие дни, когда голод вынуждал наших прародителей возвращаться к безвкусному вегетарианству времен, проведенных ими на дереве, и вновь питаться травами, побегами, горькими корнями, познавая таким образом среди райского изобилия первобытную форму Нищеты.
И помимо всех этих забот они жили в постоянном страхе, что их самих разорвут дикие звери! Адам и Ева пожирали более слабых и менее ловких тварей, но и сами они были лакомой добычей для матерых хищников. И думается, что не один тигр в тростниковых зарослях рая помышлял с вожделением о том, как бы ему слопать Еву, такую кругленькую и мясистую. И какой из медведей, даже из тех, чьим любимым лакомством был мед, ради которого они опустошали пчелиные соты в дупле какого-нибудь дуба, не бросал свое занятие и не замирал в нерешительности, плотоядно облизываясь, когда различал сквозь ветви, в скользящих солнечных лучах, очертания могучего Адамова торса! Но угрозой для наших прародителей были отнюдь не одни лишь орды изголодавшихся плотоядных, но и ленивые, сытые травоядные: зубры, буйволы, олени, способные с легкостью забодать и растоптать наших прародителей просто по неразумию, или из-за несхожести их вида и запаха, или даже забавы ради. И ко всем им следовало еще прибавить тех, что убивали, лишь бы не погибнуть самим, — ведь Страх, Голод и Жестокость были законами райской жизни.