В это же время вельможный Артабан, рождением и положением своим гораздо выше Флодоарда, объявил себя поклонником Седрины и, не считаясь ни с чем, решил жениться на ней. Действительно, он несколько раз видел Седрину в Париже и воспылал к ней страстью, но его место в обществе было неизмеримо выше места, занимаемого семьей девушки, поэтому никто не верил, что он снизойдет до нее и возьмет ее в жены; многие, и Флодоард в первую очередь, считали, что выходки, коими Седрина испытывала его терпение, причиною имели надежды на будущее, ибо Артабан своими ухаживаниями льстил ее тщеславию и так убедительно говорил о том, что она станет его супругой, что девица поверила ему. Стоило только Артабану попросить ее руки, как имя Флодоарда исчезло из ее памяти, словно звезда на восходе солнца. И прежде человек этот не занимал целиком сердце Седрины, а теперь она и вовсе вычеркнула его оттуда. Ее родители, также ослепленные возможностью столь блистательного союза, не поразмыслив как следует, решили отказаться от своего обещания, и стоило Артабану попросить руки их дочери, как они тотчас согласились, не думая о том, как несправедливо они поступают по отношению к Флодоарду. Уязвленный изменой Седрины, пылая гневом на Артабана, коварно лишившего его невесты, он решил последовать примеру наших кавалеров, привыкших вершить правосудие со шпагой в руке, и стал искать того, кто пожелал бы выступить его секундантом и присутствовать на поединке с Артабаном. Но он никого не нашел, ибо вельможа сей занимал в обществе положение, недосягаемое для простых дворян. Убедившись, что помочь себе может только он сам, он отправился к Артабану и, сдерживая рвущийся из души гнев, уважительно, как и подобает говорить со знатным сеньором, в достойных выражениях объяснил, какое зло тот ему причинил. Но так как Артабан ответил ему презрительно, Флодоард заявил, что он не новичок на поле брани и имеет честь носить шпагу, а потому не позволит обращаться с собой пренебрежительно и, не отказывая Артабану в почтении, намерен защитить собственную честь. Поняв, что Флодоард желает свести с ним счеты с глазу на глаз, Артабан осыпал его насмешками; надменная и хвастливая речь соперника разъярила Флодоарда, и он воспылал жаждой мести. В конце концов Артабан, окруженный челядинцами, готовыми по первому его знаку разрубить непрошеного гостя на куски, заявил, что не намерен скрещивать шпагу с тем, кто стоит неизмеримо ниже его по положению. Единственная милость, кою он, отдавая должное отваге Флодоарда, может ему оказать, — так это позволить ему уйти через дверь; но, если тот еще раз заявится с подобными речами, он вышвырнет его в окно, а слуги поколотят его палками. Смертельно оскорбленный, Флодоард был готов умереть в страшных муках, лишь бы хоть немного утолить свою месть. Он ушел, затаив обиду и обдумывая, как жестоко отомстит Артабану; но, к сожалению, положение Артабана в обществе было слишком высоко: он был подобен неприступной крепости, которую пытался одолеть немощный воин.
Тем временем обворожительная Седрина, не удовлетворенная природной красотой своей, прибегала к всевозможным ухищрениям, желая сделать свое лицо еще прекрасней, и везде, где только можно, не забывала убирать себя многочисленными украшениями, дабы еще больше усладить взор и сердце обезумевшего от любви Артабана. Опасаясь, как бы его родственники не стали чинить ему препятствий и не обратились за помощью к королю, вельможа торопился сыграть свадьбу. И вот в несколько дней все было обговорено, и обручение состоялось. А пока шли приготовления к свадьбе, чем же был занят Флодоард, не отказавшийся от мести? Чтобы избежать утраты владений, он составляет дарственную на одного из своих братьев и вместе с четырьмя хорошо вооруженными друзьями в полном снаряжении пускается в путь, чтобы нанести противнику решительный удар; но он никого не посвящает в свой замысел и всем говорит, что хочет попрощаться с жестокосердой возлюбленной и сказать ей последнее прости. Слух о том, что он приедет вернуть слово, наполнил надменную красавицу великой радостью, и она встретила его ласково, как никогда прежде; он осыпает ее комплиментами и заверяет, что рад ее удаче и в восторге, что ей представилась такая выгодная партия. Ни Седрина, ни Флодоард не жалеют красивых слов, но каждый из них говорит не то, что думает, и старательно таит свои истинные мысли. Наконец Флодоард, укоризненно улыбаясь, с поклоном возвратил ей слово, на что та с привычным высокомерием ответила градом исполненных презрения острот, свидетельствовавших, что она уже чувствовала себя на недосягаемой высоте и оттуда пренебрежительно взирала на пресмыкавшегося во прахе Флодоарда.