– Ты шляешься допоздна с пацаном, которого я не знаю, отрубаешь мобильник, забиваешь на мать в такой праздник, да ещё и нацепила на себя вызывающее шмотьё! Ты себя видела вообще в зеркало, не?
– Это я забила на мать?! Да тебя вообще дома никогда не бывает! Сам шляешься непонятно где, пьёшь и скрываешь от нас свои дела! И выгляжу я нормально, на себя лучше посмотри! Мне стыдно кого-то знакомить с тобой… – я кричала так, словно никогда и не заикалась. Во мне было столько гнева и обиды, что слёзы брызнули сами собой, а голос предательски дрожал. Я не заметила, как во мне что-то сломалось тогда, словно меня резко вытолкнули из беззаботного детства в суровую реальность. Я считала, что брат слишком «заигрался» в отца, ведь Павел не имел никакого права отчитывать меня и ставить мне условия. Бедная мама, которая тогда металась между нами, как тигрица, пытаясь нас успокоить. Её праздничный вечер был тогда испорчен. Впрочем, как и мой. Я была такой счастливой с Максимом, я была готова обнять весь мир. Но после перепалки со старшим братом я чувствовала лишь опустошённость и бессилие, словно весь мир ополчился на меня одну. Когда Павел уходил из дома в тот вечер, то прихватил с собой розы с кухонного стола, подаренные Максом. Я восприняла это как пощёчину и негласно объявила брату войну.
***
Максим сдержал своё слово: он не стал скрывать наши зарождающиеся отношения. В школе мы могли держаться за руки, а на переменах сидели за одной партой и болтали. Одноклассники, поначалу, не знали, как реагировать на двух белых ворон вместе, но уже спустя пару дней начались жестокие нападки. Они тыкали в нас пальцами, снимали на камеру и обзывали. На нашей стороне была только Тася. Максим, в свою очередь, никогда не молчал и всегда рвался в бой, но мы с подругой останавливали его. «Не ведись ты на эти провокации, они только и добиваются внимания!» – говорили мы.
Всё поутихло, когда Светлана Анатольевна отчитала весь класс и заставила извиниться перед Максом самых главных зачинщиков травли. С тех пор нас считали «ябедами» и «стукачами», обходя нас стороной. А уже в апреле началась напряжённая учёба, которая отнимала много сил, так как по решению директора в одиннадцатый класс перейдут самые сильные. Но мы с Максом умудрялись находить время друг для друга даже в такой сложный период. Мы часто оставались у него дома после уроков, чтобы вместе подготовиться к контрольным и тестам. Иногда к нам присоединялась Тася, которая мотивировала нас ещё сильнее. Если же её не было с нами, то мы могли себе позволить побездельничать в объятиях друг друга, и свидетелем наших мирных шалостей был только наглый кот. Отец Максима всегда приходил домой поздно, а его мама пропадала у своих учеников.
Два месяца пролетели так стремительно, что мы не успели опомниться, как наступило долгожданное лето. Это была самая беззаботная и сумасшедшая пора в моей жизни, полная безрассудных поступков, искренних слов, поцелуев и новых открытий. Максим учил меня кататься на скейтборде, но после сотни падений я сдалась, а из-за ссадин на ногах мне пришлось проносить джинсы почти всё лето. Солнечными днями мы гуляли в парках, где Макс любил рисовать, а я устраивала для нас вкусные пикники, исподтишка щёлкая его на мобильный телефон. Кончики его пальцев были испачканы грифелем, и он постоянно оставлял на моей коже грязные отпечатки или рисовал на моих щеках смайлики. Пасмурными днями, коих выдалось не так уж и много, мы с Максимом прятались в его комнате, играя в приставку или просматривая сериалы. Правда, мы почти не запоминали их сюжета, потому что болтали о настоящем и мечтали о будущем. Я любила класть голову к нему на колени и наблюдать, как «мерцает» его пирсинг из медицинской стали, в шарике которого отражался экран ноутбука. Однажды, я захотела покрасить свои волосы в розовый цвет, но Макс тут же запротестовал. Ему очень нравился тёплый оттенок моих выгоревших на солнце прядей.
– Я давно хотела попробовать что-нибудь яркое! – капризничала я, крутя перед зеркалом свою белобрысую голову.
– А ты жалеть потом не будешь? – не унимался Макс. – Яркий цвет быстро надоедает, уж поверь!