Я слушала Тасю, опустив виноватые глаза в чашку. Я и сама понимала, что словно «избегаю» его в сети. Я думала, что без меня ему будет легче учиться. И жить.
– А теперь его ещё и дома начали прессовать по поводу твоего брата!
Я подняла глаза и спросила: «Как? Почему?»
– Только между нами, ладно? В общем, до его отца дошла инфа о том, что это твой брат тогда на него напал… В полиции предоставили доказательства: видео с камер наблюдений во дворе. Макс до последнего молчал, пойми! Отец выбил из него всё: что за парень, кем ему приходится, зачем избил… Так что, дело твоего брата его папочка взял под личный контроль. И теперь он против того, чтобы вы встречались.
Я стукнула кулаками по столу и вскочила, метнувшись к окну. Я чувствовала, что меня сейчас стошнит. От бессилия. Тася начала извиняться, бегать вокруг и говорить, что Максим не послушает отца. Но это вовсе не утешило меня, ведь я знала, чем ему это грозит.
– Вам нужно увидеться! И поговорить! Просто вы прячетесь друг от друга и каждый строит свои догадки…
– Мы не прячемся, мы пытаемся справиться с произошедшим. Только каждый по-своему.
– Это неправильно! – отрезала подруга. – Вы справитесь только вместе! Иди к нему, я посижу с твоей мамой.
– Нет! – я округлила глаза. – Ты с ума сошла? А что я скажу его отцу? Я для него теперь не больше, чем сестра уголовника…
– Он дома один! Отец в командировке, а мама уехала к родным в другой город. Дура, он тебя ждёт!
Я помню, как боролась с собой, кусая губы и ногти. Но Тася была права: прятаться вечно было глупо. Да и желание увидеть Максима пересилило страх и стыд. Я не догадывалась в тот вечер, что мама подслушала наш разговор с подругой. И в тот момент она была на моей стороне.
***
Максим не сразу открыл дверь. Пока он шёл по длинному коридору, то я несколько раз намеревалась сбежать. Когда, наконец, я увидела Макса в дверном проёме, то не узнала его. Он недоумённо хлопал своими впалыми глазами, под которыми я заметила синяки от недосыпа. Взъерошенные выцветшие волосы успели отрасти, а светлые корни добавляли лицу болезненной бледности.
– Привет, Макс. – наконец, произнесла я, сомкнув сзади свои не послушные руки. – Я… не вовремя?
– Эээ, привет! Да… Нет! Заходи, конечно! – охрипшим голосом ответил Максим, зачёсывая обеими руками свои волосы. Было видно, что мой визит застал его врасплох.
Из глубины квартиры доносилась громкая музыка, а в коридоре было прокурено и царила темнота. Я встала, как вкопанная, не в силах произнести ни слова.
– Я пойду музыку по тише сделаю, ты тут раздевайся пока. – сказал Максим, удаляясь в свою комнату.
Я молча кивнула и, стянув с себя шарф и куртку, направилась на кухню. На столе была брошенная коробка из-под пиццы, куча грязных тарелок и чашек с недопитым кофе. А в центре приютилась стеклянная отцовская пепельница с горкой окурков. Я поёжилась от холода и заметила, что окно было приоткрыто. А Максим меня встретил босой, в одной футболке и пижамных штанах. О чём он думал?!
– Я не успел убраться, извини. Не знал, что ты придёшь… – он облокотился спиной о стену, запрокинув голову и скрестив руки на груди. В ярком свете его лицо казалось измождённым, как после долгой болезни.
– Прости, что не предупредила. – я чувствовала себя неловко. –Надо было написать.
Расстояние между нами казалось непреодолимым.
– Ну, ты в последнее время мало мне пишешь. – сказал он, пожав плечами. – Я всё понимаю, ты занята. Как мама, кстати?
Я ответила, что её состояние стабилизируется, и скоро я смогу вернуться в школу. Он вздохнул и сказал, что-то вроде: «Здорово, я рад.» От него сквозило обидой и отчаяньем. Я стояла на другом конце комнаты, облокотившись на подоконник, переминаясь с ноги на ногу и пряча свои ладони в растянутой водолазке. Я так хотела обнять его, прикоснуться к нему, почувствовать его аромат. Но сдвинуться с места было так тяжело… Я попросила его о чашке чая. Он медленно разомкнул руки и, шаркая, направился к раковине. Когда он стоял ко мне спиной, наливая воду в чайник, то я не выдержала. На цыпочках я подбежала к нему и, больно уткнувшись носом между его лопаток, обняла его. Я почувствовала, как Максим вздрогнул и замер. Я медленно повернула голову, прижавшись к нему щекой и словно бы ощутила всю его боль. В груди предательски заныло, а нос защипало. То ли от удара, то ли от слёз. Губы произвольно зашептали: «Я так по тебе скучала...», но шум воды заглушил всё, кроме неистового стука сердец. Мои руки так крепко сжимали его торс, что, казалось, он не мог вздохнуть. Вдруг, мокрые руки осторожно коснулись моих ладоней, и я позволила себе ослабить хватку. Он повернулся ко мне и, взяв меня за подбородок, впился в меня губами. Вкус этого поцелуя был непривычным: горьким, с привкусом табака. Но мне было всё равно. В тот момент мы словно отключились от реального мира: мы забывали дышать, полностью отдавшись поцелуям. Его мокрые руки скользили по моим щекам, волосам, шее и спине под водолазкой, не стесняясь ничего. Тогда я поняла, насколько сильно можно раствориться в другом человеке, безоговорочно доверяя ему, как самой себе. В пьяной голове не было ни единой мысли, а тело было в плену бегающих мурашек и сладкой истомы. Все страхи и обиды лопнули, как мыльные пузырьки.