— А-а-а-а! — взревел монстр, а после сразу завалился на передние копыта.
Я тоже уже не успевал затормозить. Враг направил копьё ровно на меня, из-за чего я животом налетел на него. Вспышка боли тут же отрезвила. Крик вырвался из моей глотки. Ноги чуть подкосились… но я устоял, в отличие от моего врага, у которого из пасти полилась кровь. Да и я до крови прикусил свою губу.
Импульсивно чуть не применил самоисцеление, но разум взял верх. Нельзя на копье это было делать. Зарастёт вместе с ним… вырывать больнее будет. Вместо этого, коли мои руки были пусты, я сорвал шлем с головы монстра, после чего перевернул его и нанёс несколько ударов им в нос урода, размозжив его. И тварь от этого вырубилась.
С криками, руганью, чувствуя своей пятой точкой, что вот-вот из-за поворота нагрянут преследующие, я снизывался с копья. Больно. Мучительно. Но я делал это. Лучше стерпеть боль, чем умереть. Лучше получить тысячу лёгких и не смертельных ран, чем одну, но которая оборвёт жизнь.
И я смог. Я смог освободиться из этого… плена. Смог вытащить из своего живота копьё… а потом тут же исцелился. Следом нацепил окровавленный шлем себе на голову. Какая-никакая, а защита. Вырвал копьё из рук кентавра. Хотел забрать ещё щит… но не успевал. Послышались гневные крики и цокот копыт за спиной. Сатиры настигали.
— Аид вас побери! — прорычал я, после чего перепрыгнул через бесчувственную тушу врага и снова ломанулся вперёд.
До цели оставалось несколько сотен метров. Войска сражались буквально у самых границ города, а им противостояли сотни тварей. Если бы не они… если бы не воины, которые оказались возле города, то я бы точно не смог отсюда выбраться. Сама Фортуна помогает мне сегодня, я уверен в этом!
Но, самое главное, больше по пути я никого не встречал. Только битва впереди, и всё. Только сатиры и кентавры, что сражались на подступах к городу. И у меня была возможность помочь нашим защитникам! Я мог обеспечить им поддержку. И даже видел, как это можно было сделать. И снова на моём лице заиграла безумная улыбка.
Часть сатиров стояла на руинах и внутри руин зданий. У кого-то в руках были примитивные луки, у кого-то — пращи. И все они отстреливали бойцов фаланги… чёрт… легиона. Какого хрена легиона⁈ Так, опять мысли полетели не туда. Главное сейчас — незаметно прокрасться в здание и прирезать парочку ничего не подозревающих сатиров… благо, почти полное отсутствие стен позволяет это сделать с любой стороны.
Присев, к последним домам я буквально подкрадывался. Преследователи решили не играть со смертью, боялись гнева Аида в том мире, из-за этого пропали. Больше я не чувствовал их присутствия, и моя паранойя стала трубить чуть слабее обычного. Осталось последнее испытание. Самое сложное на сегодня… главное — остаться в живых и не ударить в грязь лицом!
Пробравшись в здание, я тут же скрылся за камнями, пытаясь понять, заметили меня или нет. Несколько секунд заминки, выглянул, осмотрелся… вроде никто не смотрит в мою сторону. Все сатиры вокруг всё так же метали камни с помощью пращи и пытались поливать стрелами из луков войска.
Ближайший ко мне монстр находился на расстоянии метров пяти, не больше. Он был так увлечён метанием камней, что вообще не следил за тем, что происходит вокруг. Да и действительно, зачем следить, если город уже захвачен врагом, внутри полно собратьев, а впереди такая лакомая цель? Вот только неправильно он думал, ибо я поднялся на ноги, рванул к нему в согнутом состоянии, после чего пробил его волосатую спину насквозь.
Мой враг даже вскрикнуть не успел. Смерть оказалась мгновенной. А я, сделав это чёрное дело, тут же прикрылся его тушкой, ибо в небеса взмыли сотни, если не тысячи стрел легионеров. Страх пришёл уже после того, как я сделал этот маневр. Тело могло пробить насквозь, из-за чего меня могло в очередной раз ранить… но даже если зацепит, то не страшно. Останусь жив. Наверное…
Несколько секунд ожидания… а потом со всех сторон начали доноситься крики тварей, посмевших уничтожить город. Множество монстров попали под удар воинов Аполлона. Словно сам бог покарал их за содеянное. На лице невольно появилась улыбка, но тут же исчезла, стоило одной из стрел пробить мне незащищенную голень.
Я едва сдержал крик. Возле меня где-то крутился ещё один сатир, от которого следовало избавиться. Сбросив с себя тушку уже убитого козлоногого, я тут же обломал стрелу и выдернул её, замычав. Едва удалось сдержать крик, а потом приятная волна самоисцеления тут же убрала причину.