Новогодний слон
— У меня гениальная идея! — Тайку разбудил восторженный голос Пушка. — Мы будем играть в «Новогоднего слона»! Я тебя уже записал!
— Мы — это кто? — Тайка зевнула, протирая глаза спросонья.
— Ты, я, домовые, дикие коловерши, Марьянка-вытьянка… — Пушок принялся загибать когтистые пальцы. — Да, в общем-то, все наши, кто зимой не спит. Я в интернете прочитал, что это очень весело. Только представь: собираем бумажки с именами, перемешиваем в шляпе — и каждому достаётся имя того, кому надо приготовить подарок. Отличная же идея!
— А разыгрывать кто будет? Ты?
— Не, Марьянка, — Пушок скорбно пошевелил усами. — Она сказала, что я непременно мухлевать буду. Не доверяет, представляешь? Ну и пожалуйста, мне же мороки меньше. Я вообще по натуре стратег: моё дело придумать, а ваше — осуществить.
Признаться, Тайка понимала опасения вытьянки. Пушок если не подтасует, то непременно что-нибудь напутает. А так-то идея была и впрямь замечательная.
— А вручать «слонов» где будем?
— Так у Марьянки же, в заброшенном доме. Нарядим ёлку, пирогов напечём. Ну, то есть Марьянка напечёт. А ты салатик приготовишь, м-м-м? Оливьешечку?
— Приготовлю, — Тайка сладко потянулась. — Ты вот ещё что скажи, где наши друзья подарки-то возьмут? Они, между прочим, недешёвые. А откуда у домовых да коловершей деньги?
— Я и об этом подумал, — Пушок от избытка чувств запрыгал на одеяле. — Сделаем все подарки своими руками. Ну, то есть лапками. Важно же внимание, а не цена, правда?
— Правда, — кивнула Тайка. — Ты молодец, что всё это затеял.
У неё прямо настроение поднялось и руки зачесались порукодельничать. Но нужно было сперва дождаться розыгрыша, а то пока непонятно, для кого стараться.
Пушок же продолжал её тормошить:
— В общем, готовься. Сегодня вечером будем тащить бумажки. Всё, я полетел. Дел много. Надо всех предупредить, чтобы пришли!
Пушок спрыгнул с кровати и с громким мявом умчался прочь. А Тайку уже охватило предвкушение вечерней жеребьёвки, аж щёки раскраснелись. С ней порой бывало: вроде хорошего события ждёшь, а отчего-то нервничаешь…
Чтобы не маяться ожиданием, она занялась домашними делами. И к закату — а они зимой ранние — изба сияла любо-дорого взглянуть. Даже домовой Никифор разохался:
— Ну, Таюшка-хозяюшка, сама себя превзошла. Не умаялась ли, моя хорошая? Может, чайку те сделать али какавушку?
Тайка кивнула: кто ж по доброй воле от какавушки отказывается.
— Давай! Только чтоб с зефирками. Как раз до выхода успеем.
Замечательный, в общем, день получился.
И вечер оказался под стать…
***
После наступления темноты в заброшенном доме на краю Дивнозёрья собралась вся местная нечисть: домовые и домовихи с домовятами (некоторые аж из Ольховки пожаловали), а серый бандюган Дымок привёл свою крылатую стаю. С некоторыми дикими коловершами Тайка была знакома. Вон та чёрно-белая — Ночка, за которой Пушок увивался, пока Тучку не встретил. Рядом с ней толстяк — это балбес Жорка, пожиратель чужих шоколадок. А возле тёплой печки свернулся калачиком лысый Веник. В смысле Вениамин. Почему лысый? Да потому, что коловерша-сфинкс. Да, и такие бывают. Небось, холодно ему, бедолаге. Зима в Дивнозёрье суровая…
— Опаздываете, — Марьяна мягко пожурила их с Никифором. — Даже Пушок уже здесь.
— Прости-прости, — скороговоркой ответила Тайка, плюхаясь в любимое кресло.
Из-под скатерти помахала рукой кикимора Кира. Значит, и её сестрица Клара где-то рядом. Действительно, все в сборе.
— Сенька, нашёл шапку? — крикнула Марьяна.
— Несу-несу, — домовой выкатился из-за печки. Лохматый, чумазый, но, на удивление, трезвый.
— Где бумажки? А, вот же они. Это кто писал как курица лапой?
— Я не курица, — фыркнул Пушок.
— Значит, как коловерша лапой, — усмехнулась Марьяна. — Если кто-то не сможет прочитать, будешь сам расшифровывать свои каракули.
— Ой, мы ж не все читать умеем, — смущённо пискнула домовиха Фёкла, а её рыжая подруга Анфиса задрала нос:
— За себя говори! В моём прежнем селе все домовые были учёные, — а сама на Никифора косит, улыбается, косицу на палец накручивает.
И тот — смотрите-ка — тоже лыбится, грудь колесом выпятил. Надо будет спросить, когда уже помолвка-то?
— Жеребьёвка начинается! — громко объявила Марьяна и зашуршала бумажками.
Все коловерши одновременно навострили уши. Домовые ринулись к столу, некоторые даже принялись отпихивать друг друга локтями и ворчать «куда прёшь», пока Никифор на них не шикнул:
— Всем достанется, неча тут кучу-малу устраивать!
И Марьянка всех уважила, никого не обделила. Тайка взяла свою бумажку, развернула, щёлкнула Пушка по любопытному носу, чтобы не подсматривал. Подумаешь, интересно ему! Тайну надо блюсти!