О да.
Сильнее…
* * * *
У него проблемы. Серьезные проблемы.
Джон боролся за то, чтобы замедлить свое пустившееся в скачь сердце и успокоить сбившееся дыхание.
Вот дерьмо.
Секс с Анной Саммерс был лучшим в его жизни.
И они едва начали играть в эту игру.
Почему он не мог пригласить Анну до того, как ее укусили? Секс был бы такой же?
У него такое чувство, что был бы. Потому что в то время, как изменение, вызванное укусом, привлекало его — черт, нет никакого способа бороться с феромонами, которые испускала женщина, эти два придурка на вечеринке доказательство этого — эта женщина сводила его с ума.
Ее ноги медленно скользили по его телу. Его член все еще находился между ее бедер. Он знал, что должен двигаться, но пока не собирался.
Одним из побочных эффектов укуса оборотня было необычное явление, называемое периодом горячки. В первые двадцать четыре часа после заражения человека организм претерпевал множество изменений.
И период горячки был одним из самых сложных изменений. Похоть нарастала, сливаясь с дикой нуждой и голодом, пока ощущения буквально начинали казаться огнем в крови. Жар начинался постепенно — это всегда происходило, но вскоре укушенный человек почти сходил с ума от похоти.
Секс. Жесткий. Быстрый. Снова и снова.
После каждого оргазма потребность немного уменьшалась. Но голод скоро вернется.
Предстоящая ночь будет долгой и жаркой, как ад.
И все же Джон знал, что пришло время сказать Анне правду. Она должна знать, что ее ждет в ближайшие часы.
Она заслужила правду. Джон просто надеялся, что она не слишком испугается.
Он отошел от нее, ненавидя потерю ее влажного тепла. Её лоно было чертовым раем, таким тёплым и влажным. И тугим. Таким тугим.
Джон сглотнул. Ему нужно избавиться от презерватива и убедиться, что с Анной все в порядке.
Она выглядела хорошо. Черт, она выглядела фантастически. Слабый румянец покрыл ее щеки. Ее зеленые глаза сверкали, а за пухлыми красными губами он мог видеть краешек ее зубок.
Клыки были немного острее, чем раньше.
Как и ее ногти. Он ослабил хватку на ее запястьях, позволив ее рукам упасть по бокам. Тогда, после возвращения из дома своей подруги, ногти Анны вонзались в древесину, оставляя глубокие бороздки. Она даже не заметила следов, но он то да.
Анна никогда полностью не превратится в оборотня — для укушенных это было не так — но ее тело изменилось бы. Зубы. Ногти, которые превратились в когти. Если бы она не контролировала себя, могла бы кому-нибудь причинить боль.
Недавно Укушенные часто становились опасными. Иногда смертельно. Ее пальцы поднялись и очертили изгиб его подбородка.
— Это было удивительно.
Он сглотнул. Да уж.
— Анна, я…
Прозвучал сигнал тревоги, высокий, громкий звук, заполнивший дом.
Джон снова натянул штаны и побежал к панели управления. Дерьмо.
— Джон? — Анна стояла позади него, ее голос звучал напряженно.
— Код безопасности. Там кто-то есть. — И этот кто-то отключил один из установленных им датчиков.
Джон никогда не жаловал незваных гостей — и он чертовски уверен, что обезопасил свою собственность от нарушителей.
У него было плохое предчувствие, грызущее его изнутри, мрачное подозрение относительно личности незваного гостя.
Пройдя через комнату, он быстро открыл ящик стола и вытащил пистолет, затем автоматическим движением зарядил пули — конечно же, серебряные.
Высокие каблуки Анны стучали по паркету. Он повернулся и пристально посмотрел на нее.
— Оставайся здесь.
Ее губы сжались.
— Послушай, я не такой знаток безопасности, как ты, но я могу помочь. Что бы ни происходило… — Нет, она не могла. Его милый маленький историк понятия не имел, как бороться с плохим парнем, особенно с плохим парнем, который, скорее всего, выжидал в темноте
Черты, но она была такой милой. Он снова поцеловал ее. Джон должен был. Боже, ему так нравилось, какова эта женщина на вкус.
И у него будет больше ее вкуса. Однажды он избавится от придурка снаружи.
— Обещай мне, что останешься внутри. Неважно, что услышишь, ты останешься внутри.
Она покачала головой.
— Нет, я не буду. Я могу тебе понадобится!
Если она выбежит за ним, ее убьют. Легко и просто.
— Детка, ты не представляешь, с чем мы здесь имеем дело.
Ее подбородок поднялся.
— И ты тоже. Это дети могли бы включить твой сигнал, когда запускали фейерверк, или какое-то животное могло бы сделать это…
Он мог бы поспорить об заклад.