ТоннаЭля пауки не смутили.
– Мой отец просто никогда не встречался ни с одним из Драконов! Ты такая открытая, честная, искренняя, тебе всё равно какого я рода, и тебя не прельщает ни богатство, ни знатность, ты такая красивая… Такая, что… я тебе уже рассказывал какая.
– Эммм… – Это он явно на подвал намекает. – Но я тогда не знала, что я дракон бесхвостый. Повторить сможешь?
– Ты очень-очень красивая, – промямлил семьдесят второй принц. – А потом повторить можно? – Совсем скис Лидорчик. – Здесь как-то не очень…
Ага. Нужно попасть в подвал. Интересно, а погреб ему для признаний сгодится? В потёмках все красивые. Ладно, кто-то говорил: "Красота в глазах смотрящего". А смотрящего, которого в детстве сильно уронили, можно только пожалеть.
Гномы уже орали внизу, мой желудок бурчал и требовал еды, а мозг нуждался в Синей Бабушке, которая разложит разум по папкам. И надпишет где что.
– Лидорчик, – гномы напомнили о потоптанном в порыве ярости имуществе, – что ты там в пыльных книжках об эмоциональном фоне вычитал? Я на людей кидаться буду или как?
Напросилась? Напросилась…
Сложнее всего, оказывается, прятать ребёнка-дракона. Дети не умеют себя контролировать и под влиянием сильных эмоций могут кого-нибудь подчинить, хотя бы ради… конфеты. Годика так в два-три уже могут. Хочется, и всё тут. А эмоции у нас, Драконов, оказывается бурные. Или буйные. Большииие такие эмоции! И если хочется чего-нибудь, то – сильно.
Взрослые ставят детям щиты и блоки, но и это не решает проблему полностью. Без присмотра ребёнка оставлять нельзя, учить всему, в том числе и контролю, можно только дома. Мой гениальный дядя нашёл выход. Нифсу. И я стала почти "как все". А некоторые истеричные всплески можно было списать на мою тяжёлую жизнь с дурным дядей. Культурно выражаясь – с эксцентричным учмагом.
Нифса… Чистокровных сирен уничтожили давным-давно, ещё раньше, чем Драконов. Выжили редкие полукровки от союзов сирен и… огров. Сирены питались эмоциями. А у огров эмоций было только две – есть и размножаться. Вот, сытые огры и размножались с сиренами. (Голодные не размножались, они нападали и ели).
То, что сирены и огры попали в предки к кому-то из людей – само по себе чудо. Нифса – именно такое чудо и есть. Хорошую няню мне дядя нашёл – потомка эмоционального вампира и людоеда! Дух захватывает! И лишние эмоции поглощает, и в случае нужды работает эмоциональным якорем. Чтобы деточка нигде не заплутала и не сбила привязку к телу и миру, как Короед со своей любовью. А то у драконов со спасательными службами туго. Вытащить кого-нибудь сложно – себя бы в бесконечности не посеять.
Надеюсь, что все новые познания как-нибудь сами у меня в голове улягутся. А в перспективе… будем надеяться, что я смогу заглянуть в гости к Синей Бабушке. Когда-нибудь.
– Ухх, а напугали-то! – Хотя, конечно, немножко напугали. – Лидорчик, ну, и что сложного-то? Без присмотра по мирам не гулять, в голову ни к кому не лезть. А я и не лезу! Взгляды не ловить. А я и так не ловлю. О том, что мы с дядей и Короедом молча ругаемся, никому не рассказывать. О Драконах ничего не слышала, ничего не знаю. Всё?! Тогда пошли за едой и… купаться! Мне леденец в волосах надоел. Вместе с палочкой. – Я подхватила свой мешок, но интриган всея Империи как к полу прирос. Пришлось взбодрить: – Ах, да! Я, конечно, не принцесса, а ты, понятно – не дракон. Всё совсем наоборот. Значит, моё дело – похищать, твоё – сопротивляться. Похищаться к озеру шагом марш! – М-да… если все драконы наблюдали такое желание у похищаемых быть похищенными, то они сами от них улепётывали. Сплошное, ырбуц его, согласие! Никакого страха. – Лидорчик, ты – герой!
Ещё капельку! (20)
Лидорчик накупил еды и даже вина прихватил как взрослый. (Конечно, кто ж ему откажет-то?) А когда он подогнал к воротам нашу коляску, о которой я с такой тоской вспоминала в проклятущем фургоне, я на радостях всё-таки расцеловала и Лидорчика, и лошадей. Нифсу тоже. Гномы вывалились всей толпой во двор прощаться с его "со-чеством". Гном-дедушка попытался ещё раз пообщаться с Нифсой, но моя няня показала ему кулак, и гном притормозил. Правильно! У самого уже внуки, а всё туда же.
К озеру мы не поехали, а помчались. Вот это я понимаю – жизнь: лошади бегут размашистой рысью, потомок императора кучером работает, слепни догонять не успевают, мы с Нифсой сидим, пейзажем любуемся. Красота!
Долетели с ветерком, и часа не прошло. Дольше, чем ехать, пришлось искать, где пристроить лошадей и коляску. Не на дороге же их бросать. Камыш-то только издалека казался приветливым. А на самом деле, он заполонил берега и рос в жуткой грязи. Пришлось кататься вдоль берега в поисках местечка посуше. Нашли. И камыш рядышком, и две ивы – одна нормальная, вторая почти в воду легла, и дно не слишком илистое. Вроде бы. Но тропинка к этому месту вела натоптанная, так что народ здесь купается, значит, и нам подойдёт.
Лошадей Лидорчик распрягать не стал. Зря. Я собиралась здесь задержаться.
Нифса ушла в заросли, разделась до исподней рубахи и с громким "уййййи" шлёпнулась в воду. Нырнула и уплыла. Второй радостный крик раздался чуть ли не с середины озера. Главное, чтобы она к деревне на другом берегу не наведалась. А то у местного населения надои пропадут. Или что там пропадает у населения, когда сирены воют?
Пока мой принц… О! Я теперь его так и буду называть. Он же – мой, пусть и семьдесят второй, и – временный. Так вот, пока мой принц бегал к коляске и обратно, шустро перетаскивая на берег снедь, я решала проблему посложнее, чем обустройство места для позднего завтрака.
В отличие от Нифсы у меня не было длинной рубашки. Только та, которая в штаны заправляется… В чём купаться-то? Коварный камыш только издали казался стена-стеной. А на самом деле, среди его сухих былинок не очень-то и спрячешься. Уходить подальше в камышовые заросли, стало быть – лезть в грязь. Где ж раздеваться-то? На то, что Лидорчик честно отвернётся, я не надеялась. Если уж он родному папе-советнику наврал два раза, значит – подглядывать будет. М-да… Пришлось начать с малого. С леденца в волосах. А его и вброд отмочить можно.
Нифса, как назло, бултыхалась посреди озера счастливой рыбой и помогать мне не спешила.
Дно всё-таки оказалось илистым. Ноги по щиколотку утопали в мягкой и противной мути. Штаны, как ни подворачивала повыше, всё-таки намочила. Рубашку не намочить, отмачивая липкий колтун – вообще будет нереально. Так ещё и муть со дна поднялась. Только я дождалась, пока муть осядет, Лидорчик заявил:
– Митавиа, выходи. Иди сюда.
– Неа. Я сначала эту пакость сахарную из головы вытащу.
– Иди сю-да! – Раздельно и приказным тоном повторил Тонна Эля.
Пфе! Перегрелся, наверное. И не подумаю! У меня только муть осела, самое время водички зачерпнуть.
За меня решила подумать Нифса. Она оказалась у берега в два нырка, и я даже пикнуть не успела, как она вынесла меня из воды на руках! Как это она Лидорчика услышала? И это что ж такое?! Рубашка уже мокрая! Причём просто так, а не по делу! Но моя сиреневая няня на этом не успокоилась и тревожно "уикая" потащила меня к коляске. Хоть на землю поставила, и то хорошо. Ыртыть, какова наглость! Я успела поупираться только шага два, а потом меня окатило такой волной! Нас с нянькой вместе и окатило.