Лидорчик не остановился на расчёсывании. Разозлить меня пытался, ага. Он заплёл половникову шевелюру в косу, да ещё и обрывком тесёмки от мешка перевязал, чтобы не расплеталась. Ну-ну. Не получится меня разозлить! Мы, гении, очень снисходительны к простым смертным. К бессмертным, впрочем, тоже.
Лес до вечера так и не проехали. Зато обнаружили недавнюю стоянку. Наариэль осмотрел деревья вокруг и подтвердил – наши ночевали именно здесь. Подтверждение оказалось оригинальным. Тарноэр нашёл дупло и предъявил нам набор оставленных в нём предметов: два камешка, две завязанные узлом травинки и шишку.
– Два десятка гномов, два эльфа-родственника, ночевали вместе, ночёвка прошла спокойно. Утром оставим свой знак, – пояснил Наариэль, складывая "предметное письмо" под куст.
Угу. Правильно, а то, где прочие путешественники будут искать шишки в дубовой роще? И "два камня на два десятка" гномы здорово придумали. Двадцать камней в дупло пихать замучаешься. Интересно, а как мы себя обозначим? Лидорчика и Наариэля, понятно – травой. Вот, с Нифсой будут проблемы. Рыбий плавник мы с собой не прихватили. Даже рыбьих костей нет. Жаль. Неплохо получилось бы: два эльфа, помесь сирены с огром и одна девушка переночевали вместе. Никто никого не съел…
– М-да… чем меня-то обозначать?
– Миточка, – Лидорчик бросил укладывать ветки в старое кострище и подсел ко мне. – Я бы обозначил тебя самым прекрасным драгоценным камнем!
Подлиза. Знает, что виноват и решил помириться. А я пока не хочу.
– Это каким-таким камнем, ТоннаЭля? Кирпичом, что ли?
– Ты меня простишь?
И это – логика?
– Чем ты думал, когда шутил? – Я оглянулась по сторонам и убедилась, что Наариэль ушёл в лес. По крайней мере, слышно его не было, видно тоже. – У человека, тьфу, у эльфа только свежее тело родилосссь, – шипела я на непутёвого "прынца", ему родство с половником мерещится, а ты, что делаешь?!
– Да, очень нехорошо получилось, – вздохнул Лидорчик. – Но Наариэль на меня не сердится.
– Сердится-не сердится… А извиниться не надо?
– Сейчас! – подхватился самый недогадливый из семидесяти двух потомков.
– Ты куда в такой темноте собрался?
Но Лидор только рукой махнул,
– Я его найду.
Ну и пусть ищет. А мы с Короедовной пойдём изучать лошадей спереди, пока Нифса мясо режет.
Короедовна от лошадей просто млела. "Изящные создания". Ага, если им под копыта не соваться. Сметанке, особенно. Она у нас кобылка нервная. Покусать может.
Покусать – не покусали. Только чуть не забодали, когда лошади дёрнулись. А всё потому, что некоторые эльфы возвращаются тихо, а кричат слишком громко.
– Нарик! Нарик, ты где!? – Завопил на весь лес… Наариэль.
Это он серьёзно, да? Сейчас я сама сойду с ума. Неужели прекрасный маг надеется, что половник ему ответит? Даже Лидорчик, и тот молча вещи переворачивает. Ищет…
– Бабуль, а мы ему правильно мозг вырастили?
– Правильно, – довольно хмыкнула Синяя Бабушка, – он предполагает, что предмет превратился в некое подобие животного.
– А позвать черпак, как табуретку у тебя дома, можно?
– Умничка. Зови.
Конечно, я умничка. Просто немного вредная. Поэтому хочу ещё немножко посмотреть на представление перед ужином. Красиво же: ночь, звёзды, комары кусают, сирена на костре мясо жарит, а два не последней красоты эльфа (один – так очень даже "первой") мечутся по полянке, заглядывают под кусты – ищут затаившийся половник. Когда ещё такое увидишь?
Половник выполз к костру из зарослей медуницы где-то после десятого посыла мысли. Не получилось у меня сразу захотеть, чтобы он нашёлся.
– Лидорчик, забирай волосатика. Он вернулся! – Надо было видеть это детское счастье. И я бы не сказала, что счастлив был только Лидорчик. Оба эльфа стояли и восхищённо созерцали поползновение половника к моей коленке. Интересно же, как половники ползают, ага. Черпак передвигался как гусеница, изгибая черенок. Жуть, драмзерх меня побери! – И стоило волноваться? Может, он в кустики отползал по нужде…
– Миточка, ты серьёзно? – разумно не поверил мне ТоннаЭля.
– Пфе. Нет, конечно. Все ушли, вот он и пополз, по сторонам не глядя, а "не глядя", потому что зрение отсутствует. Суши его теперь, он где-то лужу пробороздил. А то приползёт ко мне ночью такой мокрый и грязный, брр…
На этот раз ночевать в лесу мне почти понравилось. Комары, конечно, покусали, но почему-то не так сильно как в первую ночёвку. Объелись, что ли? Короедовне, кстати, эти "новые существа" совсем не понравились.
Утром опять искали Нарика, но нашли быстро. След остался заметный. Половник обнаружился в той же луже, к которой ползал ночью. Всё-таки кое-что ему от стихии воды передалось – тяга к ней. Чует моя печенка, что этот волосатый ползун попортит нам нервы. Наверняка в суп залезет, если крышку котелка камнем не придавить. Или в чае искупается. А вот, пусть Лидорчик отвечает за его безобразия! Он его расчесал, он его назвал, ему и – ответственность нести.
Короче, утро в лесу оказалось не таким приятным, как вечер. Прямо с самого начала и оказалось.
Как сообщение о нашей спокойной ночёвке, в дупле остались две травинки и две ромашки. Немножко обидно. Это мы-то с Нифсой – ромашки?! Да мы как минимум – незабудки! Просто Наариэль не видел, как Нифса улыбается, и не слышал, как я с гномами ругаюсь! Один так даже записывал, чтобы не забыть. А меня – ромашкой… Терпеть не могу ромашки. Вечно они какие-то тлёй засиженные.
Наариэль шагал рядом с коляской, совершенно не предполагая, что пора бы уже и Лидорчику пройтись. Но Лидорчик опять с половником маялся. Волосатый гад то на плечо ему ложился, то в челюсть тыкался. Нервов на них не хватает!
– Дай ему какую-нибудь игрушку! Не видишь, что ли? Ему заняться нечем, – выдала я неожиданно даже для себя.
Короедовна вздохнула и посоветовала "не срываться на невиновных". Ответ на вопрос: "А кто виновные?" заставил задуматься – Наариэль и комары.
– Митавиа, – робко покосился на меня сосед по коляске, – а какую… игрушку?
М-да. Но не сознаваться же, что я просто так рявкнула.
– Ну… чайную ложку, например. Вдруг ему понравится?
Не знаю, как – половнику, а мне попытки Лидорчика очень понравились. Уж он и так, и эдак её прикладывал, и в черпак клал. Даже Короедовна развеселилась, хотя комариные укусы у нас с ней вместе зудели: "Миточка, отбери игрушку. Ещё немного, и у половника с ложкой дети будут".
– Лидор, бросай это дело. Выяснили: предметы твой уполовник не воспринимает, – сообщила я тоном экспериментатора. – Остановимся на привал, попробуешь завернуть его во влажную тряпку. Может, утихомирится? – и переключилась на Наариэля. – Уважаемый Тарноэр, а расскажите нам, как Вы попали под заклятие, что из себя представляет тот маг, и вообще… А то мы даже не знаем, с чем столкнемся.
Я таких больших глаз не видела даже у Лидорчика, когда соглашалась побыть его невестой.
– Митавиа, как Вы могли подумать!? Вас? На границу? Нет! Я сделаю всё возможное, чтобы нир Караен и Ясанна лично сопроводили Вас домой. Вас и сына Императора, – важно кивнул Лидорчику Наариэль. – Поскольку я жив, ни Ваш дядя, ни нир Караен ничем не обязаны Дому Синей Вязи. Наоборот! – Вдохновенно вещал страж-защитник, но я его уже не слушала.
Размечталась… Вот, значит, почему финансовый вопрос не стоял ребром. До Летарда можно дотянуть и без "золотого запаса". Разносолов, конечно не будет, но и с голоду никто не опухнет. До Лидорчика тоже дошла правда жизни – не будет ему подвигов. Принц уже сопел как рассерженный ёж. Во, попали!