— Предала меня? И где ты теперь?
— Что?
— Я не был нужен тебе, тебе никто не нужен. Тебе на всех плевать.
— Нет-нет, Рон, что ты такое говоришь… — знакомые черты лица размягчаются, превращаясь в массу, которая напоминает Гермионе тесто. Оно растягивается, покрываясь неровными буграми и застывает, становясь искаженным злобой лицом Беллатрисы.
— Поганая грязнокровка, сдохни! Сдохни! Ты, маггловский выродок, что ты о себе возомнила! Ты воруешь нашу магию, тебе нет места среди нас! — лицо осыпается серебряным пеплом и из черноты появляется остроносый профиль. Что-то капает на Гермиону и гримаса омерзения невольно искажает ее лицо.
— Вы идиотка, мисс Грейнджер, минус пятьдесят очков. Это же кровь, не узнаете? Вы могли бы загнать ее в вены, у вас ведь были зелья, я знаю, девочка, очень хорошо знаю, ведь я — это вы, просто вы не захотели…
Лица менялись с ужасающей скоростью, Люпин становился Аластором Грюмом, тот превращался в Тонкс и голосом Сириуса проклинал и проклинал ее.
Какофония голосов нарастала, оглушая Гермиону и она не заметила, как ковер вдруг стал липким и вязким. Ее тело медленно погружалось в него, словно в болото, но выбраться, даже пошевелиться у нее не получалось. Легкие сдавило, не давая возможности вдохнуть. Трясина тянула ее вниз, желая убить.
Тень с калейдоскопом лиц вдруг сжалилась над ней. Участливая улыбка украсила мертвенно бледное лицо Седрика, показавшееся перед тем, как туловище размашисто замахнулось, чтобы большой железный крест вышиб остатки воздуха из ее тела, разбивая ребра и погружая Гермиону глубоко в могилу. Вспышка боли ослепила ее и она проснулась.
Девушка дернулась в кресле и тут же свалилась на пол. Утерев со лба холодную испарину, она пыталась унять мелкую дрожь сотрясавшую ее тело. Из-за гула в ушах она не понимала сон это, или реальность. Гермиона поднялась с пола, с трудом удержавшись на ногах, и поплелась к кровати. Волшебная палочка на месте. Выдох. Слезы текли из глаз, смывая остатки кошмара. Это было невозможно, чертовы видения нашли ее. Снова. Они стали страшнее. Целитель предупреждал ее, что так может быть, если резко прекратить прием зелья, но ведь она не забыла его выпить на ночь.
Было сложно отойти от кошмара и она зажгла прикроватную лампу. Ей всегда становилось спокойнее, когда горел ночник. Подумав, Гермиона выудила из сумки пузырек зелья сна без сновидений и, одним глотком опорожнив его, опустилась на подушку. Сон еще долго не шел, но в конце концов, она сдалась под натиском его теплого манящего покрывала.
Спала она недолго, по ощущениям не более пятнадцати минут, но на улице уже было не так темно и девушка предположила, что прошло больше четырех часов. Кошмары давно не тревожили ее. С тех самых пор, как колдомедик, оценив состояние своей пациентки, вручил ей исписанный неровным почерком клочок бумаги. Рецепт зелья сна без сновидений, хорошо знакомый еще со времен окончания войны, был порядком изменен и добрая половина ингредиентов находилась под запретом, или имела слабые аналоги. Но для Гермионы это не было помехой.
Густые предрассветные сумерки прорезала тонкая полоска света на горизонте, обещая ясный солнечный день. Гермиона рассматривала сонную деревушку, примостившись на узком подоконнике: между домами лежал густой туман, окутывая их мутной дымкой. Скоро он рассеется и дворы наполнятся радостными воплями ребятишек, живущих по соседству, далеким стуком молотков и звоном колоколов небольшой церквушки, приветствующей ранних прихожан. Прохладный воздух усиливал аромат цветов, растущих под окнами — девушка их уже видела в гостиной. Без сомнений, ухаживает за ними Аберфорт, вряд-ли Альбус на досуге занимался садоводством.
По-хорошему, Дамблдоры должны были ей отказать. Убедиться, что она твердо стоит на своих двоих и выставить вон, как ненужную проблему, предоставляя право разбираться кому-то другому. Гермиона не верила, что молодой директор не попросит ничего взамен. Вероятно, он уже придумал какой ценой обойдется его помощь. Стоило просто немного подождать, пока он ее озвучит. Любой, кто знал Альбуса в старости ни на йоту не поверил бы в бескорыстность его намерений. Впрочем, как знать, что сделало его таким. Гермиона была не в том положении, чтобы рассуждать на эту тему.
Она постучала пальцами по оконной раме, сверля взглядом пустой пузырек. Три порции за ночь и никакого результата. Без сомнений, топор сработал бы эффективнее. Не поддаваться панике, сохранять холодный ум и не терять самообладание в любой ситуации — то, чему ее научили годы работы мракоборцем. Не важно каким сложным было дело, сколько людей погибло и как опасен был преступник, Кингсли Бруствер неизменно повторял: «Просто разберись с этим дерьмом, девочка».