— Приветствую тебя, юная Эш, в чертогах своей обители, — девушка вздрогнула, не заметив, как в комнате появилась красивая негритянка в длинном одеянии с изящной золотистой вязью. Ее волосы скрывал высокий тюрбан, а в ушах поблескивали золотом крупные серьги с большими лунными камнями. Как только она опустилась на пышные подушки, голубое сияние коснулось кожи прорицательницы, осветив неизвестные символы вычерченные по всему лицу.
— Мазего, — обратилась она к девочке, — можешь посторожить нашего гостя, он скоро очнется и попробует сбежать.
Девчушка кивнула и, бросив на Гермиону отстраненный взгляд, покинула комнату.
— Меня зовут Кассандра. Боги дали мне силы видеть прошлое и будущее — великий и страшный дар. Но твой дар страшит куда больше, ведь правда? — она скрипуче засмеялась и Гермиона увидела, как блеснули ее зубы, обмазанные чем-то черным.
— Не волнуйся о потерянных монетах, то, что тебе откроется, стоит дороже любых монет.
— Я не…
— Знаю, что не веришь. Мое предназначение не убеждать, а приоткрывать завесу, так что слушай.
Все произошло так быстро, что Гермиона не успела возразить. Глаза ведьмы закатились, обнажая белые зрачки в обрамлении жирного угольно-черного контура. Свечи потухли, а черепа с неприятным треском открыли рты, из которых хлынул густой дым. Хор голосов вырвался из горла Кассандры, отзываясь страшным гулом во всех уголках шатра. Гермионе казалось, будто он звучит внутри нее самой.
— Хранитель пал и река времен вышла из берегов. Избранный шагает по земле и под его ногами пылает бездна. Избранный видит глазами живых, рыщет в поисках смерти и знает, что найдет в ней покой. — Негритянка протянула руку и из корзины вылетела змея. Схватив нож, молниеносным движением она отсекла ей голову, забрызгав кровью одеяла. — Пески времени замедляют свой цикл. Слепой прядильщик спутал нити судеб и туманная бездна поглотила пламя жизни, дарованное людям.
Длинные пальцы в массивных перстнях потянулись к Гермионе и измазали ей лоб. Было страшно. Она не понимала ни слова и ей хотелось сбежать, но тело будто приросло к полу.
— Ты была избрана. Ты станешь искрой Нового Мира. Спустя восемь оборотов Прядильщик прозреет и тогда ты уйдешь в огонь, обернувшись птицей, парящей над поверженным змеем. Таким будет Новый Мир.
Дымные силуэты закружились в воздухе, оборачиваясь гигантским фениксом. Он парил над извивающимся змееобразным чудовищем, опутавшим огромную клетку, в которой стенали тысячи душ, желающих освобождения. Гермиона не заметила, как начала плакать. Эмоции, глубоко спрятанные, тщательно скрываемые даже от самой себя, прорвались на волю, сжигая изнутри. Они ринулись наружу и она выдохнула их ярким светом, озарившим поразительное сражение прекрасных хтонических чудовищ. Феникс сцепился с могучим змеем в ожесточенном поединке. Яд жалил птицу и она омывала перья слезами, яростно бросаясь на врага, выклевывая куски плоти, пробивая стальную чешую. Змея выла, получив смертельные раны и прутья клетки плавились, освобождая пленников. Феникс победил и Гермиона ощущала в себе пламя его ликования, она была этим фениксом и огненный жар разливался по венам небывалым, почти нечеловеческим могуществом.
Все это время великие силы дремали внутри нее, но теперь они просились наружу, пробивая раскаленные добела кончики пальцев, заливая шатер неистовством огненной стихии. Вот какой была ее судьба, вот что за предназначение ожидало ее.
Наполненное красками видение исчезало, плавно погружая комнату в темноту.
— Помни. Око все видит. Око наблюдает за дураком, а дурак наблюдает за оком.
— Дурак наблюдает за оком, а око видит все, — как в трансе шептала Гермиона, — дурак наблюдает, наблюдает, а око, — она приоткрыла рот, пустым взглядом обводя шатер, — видит все. — Дымка начала редеть и Кассандра, покинув гипнотическое состояние транса, с любопытством разглядывала девушку своими яркими синими глазами. Она участливо протянула ей платок, но та все еще находилась в иллюзорном мире, не замечая ничего вокруг.
Провидица хорошо знала, что духи видения должны спокойно покинуть тело, а значит, девушке нужно дать время. Легкий пасс рукой вернул свечам их пламя, а в глазницах черепов вновь заклубился дымок.
Гермиона ощутила теплые волны умиротворения, которые мягко пробуждали ее, щедро награждая тишиной и безмятежностью. Открыв глаза, она сонно рассматривала тканые узоры на одеялах, мысленно прокручивая услышанное пророчество. Страха не было, как не было и недоверия. Услышанное могло быть простой галлюцинацией, но внутреннего протеста она не испытывала.