– Наш, отечественный, – с нотками гордости в голосе заявил мужичок. – В воде утонет, в огне сгорит. Но в остальном надёжен, как курс рубля! Цена – двадцать штук. И симка в подарок, без СМС и регистрации.
– Чистый?
– Как слеза младенца Иисуса!
– Давай серьёзно. Если у меня будут с ним неприятности, я ведь тебя найду.
– Серьёзно, чистый, – перестал хохмить он. – Партия с Госсклада. Такие для силовиков делают, чтобы точно без закладок и прочего. Там внутри всё до последнего винтика импортозамещённое. «Мадэ ин раша», для себя делали.
– Это-то и смущает... Ладно, показывай, как тут оно всё работает.
***
Вопреки сомнительным рекомендациям, которые не иначе как по доброте душевной выдал своему дяде Роман, с Григорием Карловичем мы быстро поладили. Дядя Гриша был деловым человеком, привыкшим говорить на языке денег, а так уж вышло, что деньги у меня имелись. Прямо в этот момент присланная им девушка – не то риелтор, не то, учитывая формальный характер происходящего, скорее уж гид, – продолжала водить меня по просторам немаленькой двухъярусной квартиры. При этом вдохновенно облекая в слова и без того достаточно очевидные вещи.
Кроме всего прочего, дядя Гриша обещал поспособствовать быстрому и безболезненному восстановлению утерянных документов. Ведь у этого динозавра имелись связи повсюду. У него, а значит, теперь и у меня, только не забывай отстёгивать деньги. Между тем девушка приятной наружности, ненавязчивого макияжа и строгого брючного костюма, кажется, заходила на второй круг:
– Дизайнерский ремонт в стиле лофт сохраняет фактуру старинного здания. Высокие потолки, море света, огромное пространство для жизни и отдыха площадью более ста шестидесяти квадратных метров...
– Кажется, раньше здесь был заброшенный цех, – блеснул я преданием старины дремучей. Впрочем, не менее дремучей, чем я сам.
– Вы совершенно правы. Но время не стоит на месте. Так что теперь здесь комплекс современных таунхаусов с отдельным подъездом, шумоизоляцией, полным спектром удобств и высоким уровнем комфорта.
– И ценой аренды, как в центре Москвы, – добавил я ложку дёгтя.
– Объект стоит своих денег, – нисколько не смутилась она. – Но если цена вас не устраивает, мы подберём что-то более подходящее.
– Не нужно. Меня всё устраивает.
– Тогда, с учётом страховочных и прочих взносов, а также особых обстоятельств – Григорий Карлович упоминал, что вы желаете остаться, так скажем, инкогнито – с вас четыреста двадцать тысяч. Картой или...
– Или. И оградите меня от визитов кого бы то ни было. В случае крайней... Я подчёркиваю – крайней необходимости – звоните.
– Разумеется. Вот, пожалуйста, – она протянула мне продолговатый цветастый буклет с логотипом «Таун Гарден» по центру, – здесь вся необходимая информация: телефоны, пароли, инструкции на любой случай. И даже подробная карта прилегающей территории. На счёт остального не беспокойтесь. Комплекс под надёжной охраной, а любые визиты заранее согласовываются с нашими жильцами.
И жильцы, как это ни странно, имелись. Некоторой даже приятной неожиданностью стала для меня новость, что по другую сторону водохранилища, в пяти километрах от города, ударными темпами подходило к завершению строительство некоего промышленного кластера, совмещённого с территорией опережающего развития и десятком других, не менее умных слов. Короче говоря, с недавних пор захолустьем Приозёрск больше не являлся. Крупный бизнес, осваивающий бюджетные деньги, наводил суету, стремительно осушая это болото и перестраивая его под собственные нужды. И пахнущее свежей отделкой премиум-класса жильё стало всего лишь одной из первых ласточек косяками летевших навстречу набирающему обороты локально-местечковому ренессансу.
Глава 15 «Маленькие радости»
Первое, что я сделал, рассчитавшись и выпроводив девушку за порог своего нового дома, это плеснул в стакан коньяка. Того самого, из запасов мёртвого еврея Зольцмана. И развалившись на мягком диване, буквально заставил себя наслаждаться моментом. Я словно поставил точку в конце очередной главы своей жизни и чувствовал внутреннюю необходимость в маленьком перерыве. Не перерыве даже – пит-стопе, ведь кипучая энергия какой-то весёлой злости, наполняющая меня, по-прежнему жаждала выхода, не позволяя сидеть, сложа руки.