— Воняет.
Зловоние заполняло пространство. Этот запах был знаком беглецам слишком хорошо. Андрея стошнило. Без крошки во рту вот уже второй день, ему казалось, что его рвет собственными кишками. Кондаков дышал как буйвол, будто отхаркивая смрад, указал на две яркие точки, сверкавшие в темноте. В нескольких метрах от них лежало человеческое тело. Судя по степени разложения, труп здесь находился не больше десяти дней. Девушка в некогда белой рубашке с красным галстуком и темно-синей юбке, запачканной грязью. «Пионерская форма», — узнал Андрей. Как и все школьники Советского Союза он ежегодно проводил летом целый месяц в лагере массовой пропаганды, замаскированном под детский лагерь отдыха… Приблизившись к трупу, он вытащил из глазниц два необработанных алмаза. Камни были на три четверти покрыты породой. Кондаков вырвал их из рук Андрея. Его глаза в темноте блестели от вожделения и алчности, отражая блеск драгоценных камней.
— П…дец! Алмазы!!! Алмазы!!! Я богат! Богат!
— Мы богаты, — уточнил Андрей, поняв, что между ними началась война.
Кондаков обернулся, бросив на него взгляд гиены, и оскалился.
— Конечно, Андрей, будем, когда выберемся отсюда. Когда выберемся.
— Мы не можем здесь оставаться… Этот жуткий запах… Жуткий…
— Какой запах? — цинично переспросил уголовник.
День окончательно угасал, и скалистый свод приобрел красноватый вечерний оттенок. Через несколько минут холодная сибирская ночь сомкнется над ними, как могила. Это было последнее, о чем успел подумать Андрей, прежде чем кулак Кондакова врезался прямо ему в висок.
Восемнадцать лет спустя,
июль, Лазурный берег, Saint-Jean-cap-Ferrat
Луи
Луи Валуа было не по себе. Он чувствовал, что в организации этого дня рождения что-то не так. Он и его команда проверили и перепроверили все детали. Луи произнес словечко, какое часто можно слышать в солдатских казармах, когда заметил, что одного из пиротехников неожиданно заменили. Ему также не понравилось, что один из поставщиков в последний момент удвоил счет. Да, эта фирма единственная на побережье способна поставить устрицы в разгаре лета. Устрицы в июле на Лазурном берегу… Только у новых русских могут возникнуть подобные капризы! И только у них хватает средств, чтобы их реализовать! Виталий попросил, чтобы в каждую устричную раковину положили по бриллианту. Не по какому-нибудь, а специально ограненному по случаю праздника двухкаратному бриллианту, копии «Великого Могола». Пятьдесят пять бриллиантов будут доставлены сюда специальным чартерным рейсом. Под тщательным наблюдением камер эти маленькие игрушки для избалованных взрослых окажутся внутри раковин. Пятьдесят пять устриц должны сыграть роль киндер-сюрпризов! Ох уж эти русские… Можно поспорить, что у некоторых из приглашенных случится расстройство пищеварения, если кто-то из них вдруг нечаянно проглотит бриллиант. Нужно позаботиться об организации санитарной службы, которая смогла бы заняться решением этих проблем. Жадность — это как алкоголь за рулем, можно оказаться на обочине. Но самым сложным было не только доставить эти устрицы, но и установить систему специального кондиционирования, чтобы подать их на стол в плавающем дворце-яхте посреди бухты Saint-Jean-cap-Ferrat в эту ужасную жару. И вот счет от поставщика устриц из «крупного» стал просто «ожиревшим» как сыронизировал Жан-Жак, один из сотрудников компании.
Бриллиантами же Луи не занимался. Виталий сам все устроил тремя звонками. Первый — свояку Спиридону, возглавляющему подразделение номер семь в Сибири, второй — ювелиру Аркадию Борисовичу, чтобы заказать ему пятьдесят пять точных копий «Великого Могола», третий — Антону, начальнику службы безопасности, чтобы быть уверенным, что транспортировка ценного груза под надежным контролем.
Начали приезжать первые гости, члены семьи Романовых. Луи должен был лично встретить их у трапа самолета. Он уже встречался с ними в раньше в Куршавеле и Монако. Ему уже приходилось расшибаться в лепешку, чтобы раздобыть им то, что они хотели и когда они этого хотели. Сегодня же ему надо было не только расшибиться в лепешку, но и вылезти вон из кожи: дела у Виталия набрали такие обороты, что он вошел в очень узкий круг, а именно — в первую сотню самых богатых людей страны. Когда Луи говорил «страны», он, естественно, имел в виду Россию, страну быстрых денег.