За полтора часа он благополучно добрался до Калачеевска и попытался взять такси — уж больно громоздкой была его спортивная сумка. Но как только они с таксистом сели в машину, водитель сразу заметил звезду Героя на кителе, которую Алексей надел специально для этой поездки.
— Командир, сколько с меня до Октябрьской, 74?
— Нисколько.
— Как это? — опешил Алексей.
— Я совестью не торгую. У меня сын в Афгане погиб… на перевале Саланг… 16 мая 1991 года.
— Блин, а я в передрягу попал в начале марта того же года. Пришлось драться с духами в одиночку.
— А ты не Камов? — неожиданно спросил таксист.
— Да…
— А Витю Зинченко помнишь?
— Витька? Да как же… в одной роте служили… — Алексей удивился, как быстро подгружалась память его предшественника. Он ярко вспомнил и своего товарища Витьку, и чужую суровую землю, и засады душманов, и череду горьких потерь…
— Это мой сын… был.
— Тогда вы — дядя Саша, правильно?
— Он и есть, — с комком в горле кивнул таксист.
Всю дорогу оба делились рассказами о службе — таксист рассказывал про сына, а Алексей про себя и вспоминал всё, что теперь помнил об однополчанине.
— Ты вот что, Лёша… как освободишься, набери меня — мне вот дали подарок за службу сына — мобильный телефон… Я подъеду через минут пятнадцать, не больше… и довезу тебя до автовокзала. Когда ещё пообщаешься с однополчанином сына. И спасибо тебе большое — я теперь хоть знаю, как служил Витя… аж гордость берёт за него.
Руководитель секции «Радио» находился на втором этаже здания, куда его проводил услужливый курсант, постоянно пялившийся на звезду Героя.
— Разрешите? — Камов открыл дверь. — Здравствуйте.
— Здравствуйте. Проходите, пожалуйста.
Второй сотрудник стоял у окна и смотрел в него, но на скрип двери обернулся и…
— Лёша⁇ Камов?
— Олег! Борисов!
— Ну, здорово, чертяка! — Олег мигом сграбастал в свои объятия однополчанина. — Жив! И здоров! А мне говорили, что на стакан наступил?
— Было дело, — виновато вздохнул Алексей. — Но одумался и решил вновь вернуться в строй.
— Но у тебя же были проблемы с рукой?
— Были, да и сейчас есть, — показал он протез. — Но, сам понимаешь, на ключе работать могу. Приехал открыть хотя бы третью категорию.
— Да? А что не сразу вторую?
— Говорят, рылом пока не вышел.
— Это кто такое говорит? — посуровел сидевший за столом мужчина.
— Дали понять, что без хорошего магарыча дальнейшее продвижение по карьерной лестнице радиолюбительства никак невозможно.
— И что с тебя потребовали? — сдвинул брови Олег.
— Мне НПО «Прометей» дал готовую трёхэлементную «Яги» на «сороковку» и плюс набор дюралевых труб для пары вертикалов. Вот «Ягу» и решило отжать лицо еврейской национальности.
— Это Шмиль, что ли? — вскинулся сидящий за столом. — Ну, ему устрою!
— Ничего вы не докажете, — вздохнул Камов. — Свидетелей нет, разговаривали один на один.
— Давайте поговорим теперь о вас, — натянуто улыбнулся мужчина за столом. — Телеграф хоть немного знаете?
— Знаю, заодно хочу проверить у вас. Чтобы был, так сказать, официальный экзамен. Не сможете мне помочь со сдачей прямо сегодня?
— Евгений Иванович, я вас очень прошу помочь моему однополчанину, — обратился к нему Олег.
— Хорошо, тогда пройдёмте на третий этаж.
Внутри радиокласса Алексей сразу испытал ностальгию по прошлому миру — всё было расположено почти так, как во времена экзамена в той областной коллективке, где он проходил его в юности.
— Какую скорость ставить? — спросил его Евгений Иванович.