Конечно, для господина Воробья это не имело значения — у него даже кости были не всегда. Однако Санди выиграла пару секунд, чтобы вырваться и броситься наутек. Ей сильно повезло, что ее нашел господин Воробей — окажись на его месте господин Сойка, господин Грач или кто другой из братцев, так легко было бы не улизнуть.
Но вырваться — одно, а сбежать от господина Воробья оказалось куда сложнее. До ночи они играли в кошки-мышки по всему городу. Санди пряталась, а господин Воробей выслеживал ее, как заправская гончая. Она опять бежала, опять пряталась. До последней встречи на мосту… Последней?
Санди открыла глаза.
Первое, что она увидела: тяжелые ржавые балки высоко над головой — гнутые, похожие на огромные ребра. Зрелище не самое приятное, но всяко лучше птичьей физиономии господина Воробья. И отвратительно яркого блеска ножа у него в руке. Но в тот же момент Санди почувствовала, что на нее смотрят — внимательно и с интересом. Неприятное ощущение.
Санди повернула голову. На груде растрескавшихся каменных блоков устроилась троица странного вида — Санди не сразу поняла, люди ли это вообще. Грязные, заросшие, с опухшими морщинистыми лицами и вырядившиеся в жуткие обноски. Они передавали по кругу длинную самокрутку. То один, то другой исчезал за густым облаком дыма.
— Проснулась, — сказал первый, в натянутой на глаза красной шапочке. Вместо левой ноги у него оказалась деревянная культя; штанина ниже колена перехвачена обрывком веревки.
— Точно, — подтвердил другой. У него не было левого глаза — выпученное бельмо, словно в глазницу вставили сваренное вкрутую яйцо.
— Пфф… — сказал третий, глубоко затягиваясь. Его левое ухо скрывала грязная тряпка, как на знаменитом автопортрете Ван Гога.
Опираясь на руки, Санди приподнялась. Она лежала на груде тряпья — невозможно понять, какого именно, но пахло оно кислым. За спиной возвышалась опора моста, сложенная из темных плит. В то же мгновение над головой послышался дребезжащий грохот — по мосту промчался тяжелый грузовик.
Санди снова повернулась к троице, сидящей на блоках. Горло пересохло, но она нашла в себе силы:
— Кто вы? И где…
— Под мостом, красавица, — прищурившись, сказал одноногий. — Под тем самым мостом, с которого ты фьють и сиганула вчера ночью.
— …И где господин Воробей? — договорила Санди.
Троица переглянулась.
— Она про того, который за ней прыгнул, — пояснил одноглазый; — Ну, тот…
— Господин Воробей? Надо же!
— Улетел он, красавица. — Одноногий замахал руками, изображая птицу. — В воробьев превратился и разлетелся во все стороны. Ты не думай — мы тут в своем уме и все видели.
— Ага, — сказал тот, у кого было перевязано ухо. — Прямо во все стороны.
И троица снова уставилась на Санди.
Улетел… Санди села, привалившись спиной к холодной каменной стене. Совсем не верилось, что господин Воробей отказался от погони. Слишком высоки ставки. Она ведь была у него в руках, оставался последний шаг, а вместо этого господин Воробей разлетелся… Санди сняла с головы нечто склизкое и брезгливо отбросила.
— Ты вообще в порядке, красавица? — участливо спросил одноглазый.
— Да ты посмотри на нее. — Тип с перевязанным ухом протянул руку. — В каком она порядке? Она ж сиганула с моста, как та девица из Дании, ты рассказывал. Сам бы так бамкнулся о воду… Ты, красавица, не из Дании случаем?
— Что?
Одноногий толкнул приятеля кулаком в плечо.
— Из какой Дании, дурень? Она ж сама сказала — принцесса Калифорнии.
Санди вздрогнула. Последнее, что она помнила, — стремительно приближающаяся черная гладь реки. Дальше в памяти был провал. Как она выплыла, как добралась до берега и что говорила — все тонуло в липком черном тумане. Но, черт возьми, неужели она сказала?
— Ага, — сказал одноглазый. — Я слышал. Не знал, что в Калифорнии есть принцессы. Я за океаном и не был…
— Я тоже, — сказала Санди. — Эта Другая Калифорния.
— А я был, — радостно заметил одноногий. — Не в Калифорнии, в Панаме, но это рядом. Мы там салаку грузили.
— Точно! — Тип с перевязанным ухом хлопнул себя по коленям. — Красавица, ты есть хочешь? Ты извини, что не догадались сразу — у нас редко гости бывают.
Он ловко соскочил с плит и поспешил к закопченной железной бочке.
— У нас есть рыба, — сказал он. — Утром поймали, уже запеклась. Принцессы едят рыбу?
— Ишь закопошился. — Одноглазый показал ему язык. Повернулся к девушке. — Как зовут-то тебя?
— Санди…
— А меня Юстас, — представился одноглазый. — Это Андреас, а это Глухой Боб…