— А где вы играли, командир? — спросил Хок. — На Багамах?
— Нет, на Арубе. Я продал дом, переехал на остров Аруба и снял там небольшое бунгало. Его можно было купить, но я ограничился арендой. Дело в том, что во время сезона дождей на Арубе резко повышается влажность, и рулетка начинает крутиться с иной, чем прежде, скоростью. В это время я переезжал на Кюрасао и играл в тамошних казино. Но на Арубе мне нравилось больше. У меня была горничная, я кое-как научился изъясняться на местном креольско-голландском наречии, и моего словарного запаса вполне хватало для того, чтобы объяснить горничной, чего мне хочется на завтрак, или что надо купить в магазине. Я спал допоздна, потом купался в океане, завтракал, снова ложился немного вздремнуть, потом опять купался, обедал в каком-нибудь гостиничном ресторане, и с шести вечера до полуночи играл в казино. Я сам установил для себя шестичасовой рабочий день, но если выигрывал пятьсот долларов раньше, то тут же прекращал игру. Если я к полуночи не набирал пятьсот баксов, то все равно уходил из казино. После шести часов игры притупляется внимание, и человеку трудно сконцентрироваться на рулетке. Моя система работала безотказно.
— Вы, должно быть, загребали кучу денег? — заметил Хендерсон.
— Да, так оно и было. Но потом произошел облом. Я думаю, они заметили, что я каждый день уношу из их заведения полштуки, и сменили колесо рулетки. Я стал проигрывать, но моя система в этом не виновата. Она беспроигрышна, если быть внимательным и терпеливым. Одна ошибка, всего одна ставка не на тот номер — и система перестает работать. Но я никогда не отступал от своей системы. Я ведь уволился из авиакомпании только после того, как проверил ее в казино Нассау, Сан-Хуана, Ару бы... Я специально прилетал туда на выходные и испытывал свою систему. Она работала безотказно. Именно это я безуспешно пытался втолковать Фрэнсис. Я ненавиделсвою работу. Пилотирование самолетов — самая скучная профессия в мире. Рулетка была моим шансом выбраться из однообразия и скуки жизни. Но Фрэнсис отказывалась меня понять.
— Но ведь она была на втором месяце беременности, — напомнил командиру Хок. — Возможно, ей не хотелось, чтобы вы бросали работу, которая гарантировала семье стабильную жизнь?
Морроу фыркнул:
— Знаете, что сказал однажды генерал Дуглас Макартур? «В мире нет стабильности. Есть только возможности». Я говорил Фрэнсис, что на Арубе можно сделать аборт с той же легкостью, что и в Майами. Предлагал ей, как вариант, сделать аборт в Майами, а затем прилететь ко мне на Арубу...
В эту секунду Эллита вдруг расплакалась. Она не издавала ни звука, но по ее щекам покатились слезы. Хок и Билл удивленно уставились на нее, а затем столь же недоуменно обменялись взглядами.
— Прошу прощения, — сказала Эллита, столь же неожиданно перестав лить слезы: — Мне нужно сходить в ванную. Может, мы прервем нашу беседу, пока я буду умываться? Я не хочу ничего упускать из рассказа командира... Я... я думаю, что ваша система великолепна, мистер Морроу.
Командир Морроу поднялся с топчана и улыбнулся:
— Спасибо.
Как только Эллита вышла из комнаты и закрыла за собой дверь, Морроу тут же опустился на топчан.
— Вы проиграли все свои деньги, командир?
— спросил Хок. Морроу кивнул.
— Но давайте дождемся мисс Санчес, прежде чем я продолжу, — добавил он.
— Конечно, — согласился Хок.
Хендерсон расплылся в своей жуткой улыбке и предложил Морроу сигарету.
— Спасибо, но я не курю, — отказался командир «Полночь».
Эллита вернулась и вновь заняла свое место возле комода.
— Спасибо, что подождали меня, — сказала она.
Морроу кивнул, поджал губы и выжидательно уставился на Хока.
— Вы проиграли все свои деньги, командир?
— повторил Мозли свой вопрос. Морроу кивнул:
— Все, кроме одной тысячи долларов, которую я оставил в Майами. Я сейчас живу на остаток от этой тысячи. Авиакомпания вряд ли продлит мне мой отпуск за свой счет, так что на следующей неделе мне придется подыскать себе работу в другой летной компании. Возможно, придется заново пройти курс предполетной подготовки. Как только я накоплю начальный капитал, сразу же улечу в Европу. Только на сей раз я буду умнее: не стану подолгу играть в одном казино. Пару дней проведу в Монте-Карло, затем перекочую в Биарриц... Моя система годится для любого казино. Главное, чтобы хозяева не меняли рулетку.
— Вам не придется проходить предполетную подготовку, командир, — сказал Хендерсон, отстегивая от ремня наручники. — Мы собираемся доставить вас в полицейское управление и снять с вас показания. Как только ваше признание будет отпечатано на машинке, и вы его подпишете, мы отправим вас в тюрьму. Вы отсидите лет восемь... На кассационные жалобы и прошения о помиловании дают, по-моему, восемь лет. Да, Хок?
— Ага, — подтвердил Хок.
— Итак, вы отсидите лет восемь, командир, — продолжил Билл, — а потом вашу шулерскую задницу поджарят на электрическом стуле.
Хендерсон надел на Морроу наручники и вытолкнул его в коридор. Эллита закрыла свою сумочку.
— Могу я взять с собой тетрадь? — спросил Морроу.
— Конечно, — сказал Хендерсон и, свернув тетрадь трубочкой, сунул ее в нагрудный карман форменной рубашки Морроу.
Хендерсон и Эллита повели Морроу к машине а Хок конфисковал у недовольного Грогана шесть долларов, которые ему авансом за следующие двое суток заплатил Морроу, выдал хозяину заведения расписку и присовокупил шесть баксов к тем тридцати семи долларам, что оставались в бумажнике командира «Полночь».
Глава 10
Вернувшись в полицейское управление, Хок, Билл и Эллита отвели командира Морроу в стеклянный кабинет. Билл приковал командира наручниками к вделанному в стол кольцу, Эллита села печатать показания Морроу, а Хок позвонил майору Браунли домой.
— Уилли, тебе вовсе не нужно сейчас приезжать в контору, — сказал Хок, посвятив майора в подробности дела. — Я сейчас позвоню в прокуратуру, дождусь человека оттуда и мы предъявим Морроу обвинение в убийстве с отягчающими обстоятельствами.
— А он не опасен? — спросил Браунли. — В смысле, он может нанести себе увечья? Если да, то лучше запереть его в психушке.
— Он слегка дезориентирован, но поведение не суицидное. Видите ли, Морроу проиграл больше двухсот тысяч долларов, включая страховку, которую получил после смерти жены, и теперь не может думать ни о чем другом. Все остальное не имеет сейчас для него никакого значения. Признание в убийстве для него всего лишь мелкая неприятность. Если мы засадим его в психушку, то это может ослабить наши позиции в суде. Думаю, нам нужно пока подержать его за решеткой, а там пусть судья решает, отправлять Морроу в психушку или нет. Морроу не просил себе адвоката, но я все равно позвонил общественному защитнику. Он будет с минуты на минуту. Надеюсь, что Морроу успеет подписать признание до его приезда. Санчес сейчас как раз допечатывает последнюю страницу. Кроме того, признание Морроу зафиксировано на пленке.
— Вы зачитали ему его права? — спросил Браунли.
— Конечно. Все есть на пленке.
— Отлично сработано, Хок.
— Это Хендерсон его засек, а не я. Причем чисто случайно. Уилли, мы даже не знали, что Морроу в городе. Поэтому мне кажется, что было бы неразумно сообщать прессе о нашем спецзадании. Мы еще не успели даже толком со всеми делами ознакомиться.