"Чьи деньги?" - спрашиваю я.
"Мои, коль скоро не доказано противное", - отрезает он и вытаскивает из кармана сигарету.
Я проверяю номера кредиток по последним сводкам о кражах, проверил список лиц, на которых объявлен розыск. Он смотрит на меня вежливо, внимательно, ни капельки не смущаясь.
"Я полагаю, вы возьмете у меня отпечатки пальцев и пошлете их в Вашингтон?"
- Ты их взял?
- Да. Ответ придет завтра.
- И будет отрицательным.
- Знаю. Он ни разу не улыбнулся и не занервничал. Я спрашиваю:
"Откуда приехали?"
"С юга".
"Из какого города?"
"Вас интересует, из какого города я выехал утром?"
"Хотя бы это".
"Из Портленда *. Вы, разумеется, хотите знать и название гостиницы, где я ночевал?"
"Если вас не затруднит".
Я делаю знак Бриггсу, моему заместителю,-давай на соседний телефон, проверь правильность сведений.
"Из Портленда уехал автобусом?"
"Нет. Добрался на машине до Бангора **, позавтракал там в ресторане, рядом с муниципалитетом".
"Взяли машину напрокат?"
"Нет, сел в попутную".
"Короче, добирались с помощью автостопа?"
"Подвернулась оказия".
"А после Бангора?"
"Опять попутной. Машина, которая подвезла меня утром,- старый "понтиак", принадлежит канадцу из Нью-Брансуика***, номерной знак канадский, цвет темно-желтый.
- Номер спросил?
- Номер этой машины он забыл. Зато помнит номер той, что подвезла его под вечер.
- Запомнил тоже случайно?
- Да.
- Ты не сказал ему, что это странно?
- Сказал.
- Что он ответил?
- Что ему не внове разъезжать по стране, и он привык принимать меры предосторожности.
- К тому, что его задерживают шерифы, он тоже привык?
- Возможно. Вторая машина, как он утверждает, высадила его, как раз когда начался снегопад, около пяти, на перекрестке, откуда виден весь город.
* Имеется в виду Портленд в штате Мэн (сев.-вост. США).
** Город в штате Мэн.
*** Провинция Канады.
- То есть у "Четырех ветров".
- Вез его черный "шевроле", принадлежащий рыботорговцу-оптовику из Кале. Ее номер он назвал.
- Записал его, что ли?
- Запомнил. Бриггс позвонил туда, и полиция тут же дала справку. В полночь я позвонил рыботорговцу. Он, должно быть, с вечера надрался-еле языком ворочал.
"Не удивляюсь",- пробурчал он, захлопнув за собой дверь так, что в трубку было слышно.
"Чему вы не удивляетесь?"
"Тому, что он вами задержан. Я подвез его, чтоб было с кем поболтать по дороге. Два часа старался завязать разговор, но этот тип не дал себе труда ни слова сказать, ни кивнуть. Когда поднимались на холмы, окна запотели, и я опустил стекло, а он преспокойно его поднял-дескать, боится сквозняков. Время от времени доставал из кармана новую сигарету и прикуривал от окурка, мне даже не предложил. На прощанье не сказал ни "благодарю", ни "до свидания".
"Он сам показал, где его высадить?"
"Нет, только назвал город, куда едет; я не захотел делать крюк ради такого субчика и высадил его на перекрестке".
Бутылки заняли свои места на полках, Чарли пора было переодеваться.
- Я бился над ним до двух ночи. Принес даже бутылку и два стакана в надежде его умаслить, и, по-моему, сам под конец набрался.
Словом, парень не желает сказать ни кто он, ни откуда и зачем приехал. Не возражает, когда ему дают понять, что Джастин Уорд - не настоящее его имя. Имеет при себе чуть ли не пять тысяч и едет не поездом, не автобусом, а на попутных машинах, как бродяга какой-нибудь.
В чемоданчике у него грязное белье, смена чистого, пара носков и домашние туфли. Я заговаривал с ним о том о сем, но так и не выяснил, чем он занимается. Руки у него белые и пухлые; судя по всему, работает он ими нечасто. Здоровье, должно быть, не совсем в порядке: время от времени он глотает пилюльку. Коробочку с ними таскает в жилетном кармане.
"Печень?" - шутливо осведомился я.
"Может, печень, а может, и другое".
В офисе стало жарко, и он расстегнул пиджак. Я словно невзначай взглянул на подкладку и заметил, что он отпорол марку фирмы.
Он прямо-таки читал мои мысли, вроде как шел за ними по пятам.
"Это ведь мое право, верно?"
"Бесспорно, но, согласитесь, отпарывать марку со своей одежды как-то не принято".
"Бывает, что и отпарываешь".
В конце концов я уже не знал, что с ним делать. Мои люди отправились по домам. Поскольку во время убийства фермера неизвестный ехал с рыботорговцем на Бангор, у меня не было никаких оснований задерживать его: с таким типом неприятностей потом не оберешься.
"Уже поздно,- вздохнул он.- По вашей вине я остался без крыши на ночь: гостиницы, по-моему, уже закрыты. Словом, буду весьма обязан, если вы дадите мне здесь переночевать, а утром принять ванну".
И самое смешное: сконфуженный шериф не посмел предложить ему койку в одной из арестантских, а повел его наверх к себе в квартиру. М-с Брукс встревожилась.
- Кто это?
- Не волнуйся. Один приятель.
- Какой приятель?
- Ты его не знаешь.
- И ты пускаешь в дом человека, которого я не знаю?
После смерти тещи у Бруксов освободилась комната. Постели там не было, и Кеннету пришлось доставать из шкафа простыни, подушку, полотенца.
- Когда я проснулся, незнакомец уже мылся в ванной. Прайса он не убивал,вот все, что мне известно, Чарли. В остальном...
- Я убирал на улице снег, а он подошел и поздоровался.
- Ты позволишь? - спросил шериф, в третий раз берясь за бутылку бурбона * с таким видом, словно делает это машинально. - Пари держу, он вот-вот вернется.
- Не сомневаюсь.
- По-моему, тебе самое время переодеться,- крикнула Джулия из кухни.- Вы оба там разболтались, как старухи.
Шериф быстренько утер рот и счел за благо ретироваться.
- Начнет тебе докучать - сразу вызывай меня.
- Благодарю, с меня одного раза хватит.
Был час, когда молодежь отправляется после церкви в аптеку поесть мороженого. Взрослые, перед тем как сесть в машины, задерживались на паперти; солнце в белесом небе казалось желтоватым пятном. Юго - согласно иммиграционному свидетельству его звали Михаиле Млечич, но для всех он был Майком или просто Юго - еще спал: голый, огромный, мускулистый, с волосатой грудью и грязными ногами он лежал поперек постели без простынь, а вокруг неслышно скользили две женщины и дети.
Происходило это, конечно, не на Холме, не в квартале, прилегающем к кожевенному заводу, равно как и не по соседству с Чарли.
Дом Юго, стоявший на берегу реки, у самой окраины, между городом и озером, представлял собой особый мир, живший по законам иного времени и пространства.
*Сорт виски [Вообще-то не совсем, бурбон - это большая группа родственных виски напитков, но технология их производства несколько отличается от классического виски. Впрочем, чего еще ждать от переводчиков... прим. OSR].
В давным-давно пустовавшей лачуге, на которую никто не предъявлял прав, Майк создал свое царство из досок, известки и рифленого железа.
Явился он в город несколькими годами раньше и некоторое время работал на кожевенном заводе по контракту, подписанному еще перед отъездом с родины. Уже тогда он каждую неделю напивался-правда, только раз, субботним вечером, но обязательно в "Погребке", и приятели уводили его обычно в состоянии, близком к беспамятству.
Потом он начал осаждать государственные учреждения, заполнил бумаги, внес деньги, какие полагалось, и в конце концов добился своего - сумел вызвать Марию из "У нас в краях".
Это была смуглая девушка, видная, но молчаливая и до сих пор ни слова не понимающая по-английски. Да и зачем? Она же никогда не выходила за пределы своих владений.