«Я рассчитываю именно на ее независимость от чужого влияния в любой форме, - твердо ответил Снейп. – Согласно всеобщему мнению, мадам Боунс воздерживается от альянсов с кем бы то ни было и имеет репутацию справедливой, хоть и несколько резковатой ведьмы. Более того, как бывшая глава Отдела магического правопорядка, она не будет склонна недооценивать угрозу возвращения Сами-знаете-кого, а потому поможет поддержать и защитить Поттера».
Как он и предполагал, последний аргумент оказался решающим, и Блэк с Люпином согласились как можно скорее встретиться с Боунс.
В последующие дни несколько других влиятельных семейств, включая Лонгботтомов и Паркинсонов, выразили открытую поддержку кандидатуре Боунс и отреклись от Фаджа. В то время как Малфой был не настолько глуп, чтобы предложить Боунс свою поддержку (он прекрасно знал, что Отдел магического правопорядка до сих пор считает его Пожирателем смерти), само отсутствие оппозиции с его стороны было красноречивым заявлением, особенно для тех, кто воспринимал Люциуса Малфоя как временную замену Вольдеморта. Другие приспешники Темного лорда были слегка озадачены тем, что Люциус столь явно одобряет такую ведьму как Амелия Боунс в роли Министра, но они давно привыкли к его поистине византийским интригам и были приучены повиноваться ему в отсутствие хозяина.
Последующие выборы, которые были досрочно проведены в свете взрывоопасных откровений «Пророка», показали совершенно предсказуемые результаты. Амелия Боунс приняла присягу как новый Министр магии, а Кинсли Шэклболт возглавил Отдел магического правопорядка. Дамблдор разрывался между шоком и экстазом, в то время как Мародеры чествовали Снейпа в частном порядке (в ответ на это зельевар лишь недовольно ворчал, но в душе был вне себя от гордости).
К концу лета Гарри приобрел здоровый загар в результате постоянных игр на улице, долгих прогулок (только не в Запретный лес) с Хагридом и полетов с Хуч, которая специально пораньше прервала свой отпуск, чтобы индивидуально потренировать Гарри. Она предвкушала, что мальчик станет профессиональным игроком в квиддич, а потому мечтала о славе его первого тренера и вдохновительницы.
Гарри выполнил все домашние задания на лето и, благодаря репетиторским занятиям, добился огромного прогресса по большинству предметов, особенно по защите от темных искусств, зельеварению и трансфигурациям. Он помогал Спрут в ее оранжереях, потому что ему нравились и подобная работа, и добрая хаффлпаффка, но все равно было очевидно, что в домашней работе по травологии ему не обойтись без помощи Невилла.
Последние несколько дней каникул он провел в Норе. Гарри присоединился к Уизли в их ежегодной экспедиции за школьными принадлежностями в Косой переулок, а потом вернулся обратно в Хогвартс на экспрессе, вместе с остальными учениками. Значительную часть пути он пытался убедить Джинни и ее подругу Луну, что, вопреки утверждениям близнецов, распределение по факультетам не проводится по результатам рукопашной схватки с троллем. Джинни встретила эту новость с облегчением, а вот Луна испытала горькое разочарование.
Поначалу Драко высокомерно рисовался перед девочками, как перед маленькими первогодками. Однако когда Луна выдала особенно бессвязный комментарий насчет морщерогих кизляков, мальчик чуть не сбежал из купе. Затем он узнал, что ее отец – главный редактор «Придиры», и уселся обратно, восхищенно глядя на Гарри. «Умно, Поттер! – прошептал он. – Очень по-слизерински! Подмазываешься к представителям прессы - недурственно».
Гарри озадаченно нахмурился, но затем решил проигнорировать это заявление – время от времени Драко начинал болтать что-то совершенно бессмысленное. В этот момент Рон достал дорожные шахматы, у Джинни нашлась колода волшебных карт, и остальное путешествие прошло весьма увлекательно для всех присутствующих. Крэбб и Гойл уплетали за обе щеки кексы, которые Хагрид прислал Гарри через Хедвиг «в поезд на дорожку». Надо отдать должное их пищеварению – никакая медицинская помощь (включая стоматологическую) им впоследствии не потребовалась.
По прибытию новоиспеченные второкурсники снисходительно поглядывали на первогодок, которых Хагрид загонял в лодки, в то время как они вместе с остальной школой забирались в повозки, запряженные фестралами. Главным событием приветственного пира стало отсутствие профессоров Дамблдора и МакГонагалл. Дикие предположения насчет состояния Дамблдора быстро уступили место ужасу, когда было объявлено, что профессор Снейп теперь стал заместителем директора и ответственным за дисциплину. Ученики всех факультетов задрожали от страха, а близнецы Уизли мрачно размышляли о том, что хуже – умереть от скуки за целый год без проделок или ощутить на себе гнев строгого «дяди Сева». По сравнению с этим новость о двух новых профессорах прошла практически незамеченной, хотя многие ученицы перешептывались насчет «душки»-преподавателя, который по совместительству был богат, знаменит и холост.