Однако его тетя и дядя ни за что в жизни не стали бы растирать ему спину (или попу!), если ему больно, не говоря уже о том, чтобы давать ему лекарства. Гарри поежился от счастья. Профессор так хорошо о нем заботится.
А еще он смешной. Притворился, что Гарри выпил грязные носки. Гарри улыбнулся. Это было прикольно – надо проверить, убедит ли он в этом ребят. А разрешение учиться заранее? Вот еще доказательство, какой хороший профессор Снейп. Дурсли ему и обычные уроки делать не давали, а то не дай Бог Дадли покажется глупее его. И большинство учителей считали его таким же ленивым и глупым, как и его кузен. Если у Гарри были вопросы по домашним заданиям, то ему отвечали коротко и просто – отстающий ученик все равно не поймет ничего сложного. А профессор Снейп ждет, что он будет знать все ответы, и хочет, чтобы Гарри сам во всем разобрался, если чего-то не знает.
Гарри нравилось читать – в доме Дурслей это была единственная отдушина – так что он был только рад еще одному предлогу посидеть с книгами. И он знал, что профессор захочет потратить время и проверить, что он выяснил, скажет ему, в чем он прав или неправ… Никто еще так не старался ради Гарри.
«Как вы себя чувствуете?» - спросил Снейп, гадая, не могло зелье вступить в неожиданную реакцию с токсинами перенапряженных мышц и создать парадоксальную перемену настроения. Как еще объяснить, что мальчик… паршивец… улыбается сам себе без всякого повода.
«Лучше, - тут же ответил Гарри. Он последний раз потер задницу. – Немного еще болит, сэр, но гораздо лучше. То зелье просто отличное, хоть и ужасное на вкус!»
Снейп оскалился (просто из принципа) и выдал мальчику маленький флакон. «Втирайте эту мазь в ягодицы и бедра перед сном и с утра. Эти мышцы особенно напряжены, ведь вы раньше никогда не летали. Вам нужно будет постепенно укреплять их в течение нескольких недель. – Внезапная мысль заставила его сделать паузу. – Вуд вам показал, как делать растяжку до и после тренировки?»
Гарри непонимающе покачал головой: «Нет, сэр. А что надо растягивать – метлу?»
«Идиот, - Снейп замотал головой. – Вы растягиваете мышцы, чтобы избежать тех трудностей, которые вы только что испытали». Он прищурил глаза, планируя месть гриффиндорскому капитану. Он еще научит Вуда не забывать о здоровье первогодки из-за своих глупых восторгов насчет нового искателя.
«Сэр?» - голос Гарри пробудил его от приятных фантазий, в которых Вуд со стоном оттирал свой
пятнадцатый котел за вечер. О да, этот балда познает самую сущность боли в спине!
«Что?» - спросил он.
«А мы разве не должны идти к Уизли, сэр?» - робко спросил Гарри. Он бы не удивился, если Уизли уже передумали. В конце концов, профессор был отличным опекуном, он и так заботился о Гарри лучше не куда. Получить вдобавок вторую семью – от одной мысли он чувствовал себя жадиной. Он поймет, если Уизли решат, что у них и так детей хватает, и не нужны им еще и уро… ой. Гарри спохватился на середине мысли, виновато взглянув на профессора. Его опекун такой талантливый, Гарри не удивится, если он и мысли читать умеет.
Если Снейп узнает, что Гарри подумал о себе как об уродце, то ему еще повезет получить только новые строчки. Профессор ясно дал понять, что ему не нравится, когда Гарри говорит это слово. Он не особо верил, что Снейп всерьез пригрозил насчет мыла, но проверять что-то не хотелось.
В общем и целом профессор был с ним удивительно мягок. Его «порка» была скорее формальным похлопыванием, и при всей своей ругани (а Гарри дал ему немало поводов), он ни разу не отвесил Гарри такой затрещины как в ту первую ночь. Гарри никак не мог понять почему. Да, Снейп сказал, что это было «неприемлемо», но Гарри прекрасно знал, что он иногда он был совсем плохим. Как когда он не послушался мадам Хуч. А если он чему-то и научился у Дурслей, так это тому, что за плохое поведение наказывают. А Снейп хотя и не баловал его, но совсем ничего не понимал в наказаниях.
Вместо того чтобы наорать и наподдавать Гарри как следует, назначает ему строчки – он так только потренируется лучше писать пером. Или сочинения ему задает – Гарри так только выучит что-то новое. Или говорит, чтобы он делал наказания здесь и проводил с профессором больше времени. Гарри нахмурился. Профессор Снейп, похоже, вообще «награды» от «наказаний» отличать не умеет.
Гарри-то знал, что от наказаний должно быть больно, но у Снейпа даже от шлепков больно не было. Конечно, он чувствовал душевную боль – ведь он расстроил профессора. Вот от этого ему и правда было очень плохо. Хуже, чем от побоев Дурслей. У Гарри сердце ныло больше, чем задница после самой сильной порки, когда он думал, что разочаровал нового опекуна.