Слева от Сирейны сидел Г’Мораш, грузный техник из касты боевых инженеров. Он был наполовину глух на левое ухо и сейчас раскачивался взад-вперёд, как бы убаюкивая себя. Его меховой воротник был залит кровью – чьей, он сам уже не знал.
– Нас оставили… на что-то… на что? – Бормотал он, скуля, будто выброшенный пёс.
Дальше по проходу сидела Цей’Эни, хакерка, самая молодая на корабле. У неё был разорван комбинезон, часть лица в ожогах, один глаз закрыт грязной повязкой. Она почти не двигалась. Только изредка шептала себе под нос молитвы к Тени Матери, которым обучали на южных лунных монастырях. В правом ряду, через три клетки, громоздился Ом-Тур’Ке, бывший гладиатор, личный телохранитель капитана. Он был весь в шрамах и кибернетических вставках, его плечи почти касались потолка клетки. Даже сейчас он пытался сохранить достоинство, сидя с выпрямленной спиной и сжатыми кулаками. Но глаза выдавали его – пустые, как выброшенные на берег глаза мертвой рыбы. Рядом с ним находилась Ма’Нари, штурман корвета, астролог из древнего клана. Она не проронила ни слова с момента их пленения. Только смотрела на потолок, будто надеялась рассчитать по лампам и сенсорным швам, где именно в корабле они находятся. Её кожа была холодна, почти мертва. Возможно, это было последствием удара, возможно – чем-то хуже.
Все они молчали. Каждый думал, как именно он умер. Но… Никто из них не умер. И что именно это всё вообще может значить. Ангар, в котором они находились, был огромен, но не механически правилен, как в обычных доках. Он напоминал скорее внутренность древнего зверя – сводчатые стены из темного, почти органического металла изгибались, как рёбра. Пол дрожал от глубинного гула, словно корабль дышал. Освещение тусклое, искажённое – лампы напоминали живые светильники, дрожащие от собственных биопульсаций. Над ними проходили полупрозрачные каналы, по которым текла жидкость – светлая, с пузырьками, будто кровь в сосудах.
Клетки с пленниками стояли в ангаре строго по линиям, по нескольку метров друг от друга, будто сам корабль не доверял им быть ближе. Каждая клетка – одиночная, высокая, с металлическими игольчатыми прутьями. Это была не просто тюрьма. А полноценная демонстрация контроля. В дальнем углу кто-то стонал. Это был Зейр-Ко, один из стрелков. Ему прижгли рану на боку чем-то, что оставило черные следы по ребрам, как оплавленный воск. Он хрипел, вслух проклиная корабль, свою судьбу, и особенно Королеву-Мать, которая "бросила их, как собак".
– Если бы я остался на службе… – Сквозь зубы выдавливал он, – Я бы уже умер во имя… А не гнил бы здесь…
Между клетками двигались странные дроиды. Они не были стандартными надсмотрщиками – у них не было рук, а только гибкие шипастые отростки, светящиеся в концах. Они издавали щелчки и шорохи, как бы разговаривая друг с другом на незнакомом языке. Некоторые из них плавали в воздухе, удерживаясь с помощью гравиполей. Другие ползали по стенам и потолку. Когда дрон проходил мимо клетки, его "глаз" застывал на несколько секунд, после чего тот двигался дальше. Больше всего пленников пугало именно отсутствие реакции. Эти машины не делали замечаний, не угрожали. Просто смотрели. И ждали. И вдруг – движение. В клетке, что стояла напротив Сирейны, раздался скрежет. Мор-Хадур, кибернетически усиленный бортинженер, в прошлом – палач по приговорам Совета Кланов, встал на ноги. Его плечо почти касалось потолка, а грудь была усилена керамоволоконными пластинами.
– Вы же понимаете, что это не держит меня… – Проговорил он, скаля зубы. – Эти жалкие прутья… я могу просто разогнуть их и вытащить вас всех отсюда.
Он ухмыльнулся и с хрустом напряг мускулы, его руки покрылись сетью вздувшихся от напряжения усиленных специальными волокнами мышц. Сгибаясь, он обхватил два прута и начал их тянуть в стороны. Прутья зазвенели, металл скрипнул…
И… В тот же миг, из потолка выпрыгнул один из дроидов. Что произошло почти бесшумно. Он завис в воздухе над клеткой и выпустил несколько шокирующих игл, вонзив их прямо в позвоночник Мор-Хадура. И когда он получил первый разряд, то только зарычал. Второй… Упал на колени… Третий… Начал биться в судорогах, его глаза закатились, импланты искрили, из шва под рукой пошёл дым… Четвёртый… Всё мощное тело штурмовика обмякло, как сброшенное со стола мясника кусок мяса…