Не слышится ли в этом что-то давно знакомое, родное, лермонтовское: «А он, мятежный, просит бури, как будто в бурях есть покой»? (И не здесь ли, кстати, ответ на вопрос Е. Рейна: «Откуда она пришла, явилась поэзия Татьяны Бек?»)
Подчас поэтесса сама себя загоняет в тупик, чтобы затем, вновь и вновь за счет внутренних (лирических) резервов, искать позитивный алгоритм для выхода из него. Возможно, им могла бы стать вера в Бога, чье имя столь часто она произносит в сборнике. Но все ли «в порядке» у нее с этой верой? Поэтесса слишком умна и интеллектуальна, слишком «гуманистична». В этом плане очень показательны ее стихи, связанные с псалмами. Доверяет ли она псалму?
Я псалмы прополощу в подкорке…Для человека религиозного псалом — великая утешительная благодатная молитва, на которую верующий глубоко полагается. Глагол «прополощу» по отношению к псалмам кажется слегка, что ли, «некорректным». (Он скорее подходит к «подкорке»: прополоскать псалмом подкорку.) Но в этом же стихотворении — пронзительное:
Я пою псалмы, околевая На исходе ужаса и дня, —говорит о сильном интуитивном уповании на спасение через псалом, через молитву.
Ее стихи — это астральные автопортреты, она рассматривает свое эго со всех сторон, на изменчивом фоне бесконечной череды взлетов и неудач. Вряд ли это можно назвать нарциссизмом, поскольку чаще всего она себе в них далеко не нравится. Но — уже сказано — она живописует не только себя, отнюдь! В книге целая галерея стихов-портретов, написанных с пронзительной любовью, с какой-то цветаевской жертвенностью и без размытостей. Словно действительно есть такое амплуа — поэт-портретист. И это еще одна грань таланта Бек.
Ты, в рубашке в больничную клетку И с кудрями до плеч под Бальмонта, Стал похож на себя — малолетку, Для которого нет горизонта…По сравнению с предыдущей книгой «Облака сквозь деревья» стихи сборника «Узор из трещин» выводят автора в некий новый план духовного творчества — более светлый.
Сколько можно канючить и жить на проценты от боли? Я сама на себя выливаю ушат новизны. Мне сейчас хорошо, как бывало прогульщицей в школе: На газоне лежать, и курить, и рассказывать сны… У меня сарафан, у меня босоножки без пяток И могучая странность — выпаривать счастье из бед. …Да. Была горемыкой. Но если рассмотрим остаток — Он блажной, драгоценный и даже прозрачный на свет.Татьяна Бек демонстрирует своим творчеством, насколько она доблестна как человек и поэт и насколько все же неуверенна как духовное существо. Но как бы то ни было, ее книги говорят о кресте невидимом, который она несет. Этот крест — ее характер, ее натура, сильная, противоречивая и кризисно щедрая.
Разумеется, у поэзии несколько иная задача, чем у религии, у лирики — свои возможности преодоления хаоса, ибо она — магия, она часть интуиции; но она и пророчество, и красота во всех своих проявлениях. Как здесь не упомянуть стихотворение Тани Бек о ее (персональном) Пегасе, которое не есть ее игра или выдумка, а оживление мифа, уходящего корнями во времена иных богов и чудес, в прародину всех поэтов. И не диво ли! Пегас трудится, спасает — выносит!
Дабы пустошь музыку исторгла (Зелень — изумление — роса!) — Я Пегаса вытурю из стойла На простор, на холод, в небеса — Над страницей белой, как горячка, Над поденкой с часу до пяти, Над двором, где каждая подачка Требует: «Натурой доплати», Над урбанистической конюшней, Купленной и сгубленной насквозь, — Мой конек, мордатый и ненужный, Воспари, надеясь на авось, То есть на крылатую повадку И на хвост, которым гонят мух… — Ну, лети! — …А я свою тетрадку Подставляю, затаивши дух.Такие радующие стихи узнаешь по совершенно иной музыкальной логике, по отсутствию агрессивной сиюминутности, по теплому наплыву гармонии, когда и печаль, и надежда слиты воедино и напитаны той субстанцией выстраданности, тем (по словам Давида Самойлова) эликсиром, «который душа». Когда вокруг стихотворения, при всей его трагичности, возникает мягкая незримая аура Света.
О, год проклятый — навет, и змеиный след, И окрик барский, и жатва чужого хлеба… И даже кошка, роднее которой нет, Под Новый год ушла без меня на небо. Сквозь крест оконный — портовых огней игра: Моя пушистая азбуку неба учит… — Скажи: куда мне? Скажи, что уже пора. — …Молчит, и плачет, и, всхлипывая, мяучит.