Сразу после известий из Стокгольма Елинек начали сравнивать с Джоном Кутзее. Двух последних нобелиатов и впрямь многое объединяет — оба жестоки до беспощадности, над героями своими издеваются и читателей не щадят. У обоих человек находится в сложных отношениях со своим телом, у обоих сильны политические мотивы. Разница в том, что у Кутзее человек вглядывается в бездну, а у Елинек — в свою болезнь. Как следствие тексты Кутзее по-настоящему многослойны, а сочинения Елинек сводятся к двум-трем нехитрым тезисам.
“Видимо, и в самом деле мир изменился, — торжествуют авторы статьи в „Независимой газете”. — Сейчас, наверное, могли бы наградить Нобелевской премией и де Сада”7. Могли бы, конечно. Отчего же не наградить скучнейшего из маркизов ради скандального пиара и якобы потесненной политкорректности?
1 Логачева Т. Тексты русской рок-поэзии и петербургский миф: аспекты традиции в рамках нового поэтического жанра. — В сб.: “Вопросы онтологической поэтики. Потаенная литература”. Иваново, 1998, стр. 196.
2 Никитина М. “Русская мысль”. — В сб.: “Русская литература и журналистика начала XX века: 1905 — 1917. Буржуазно-либеральные и модернистские издания”. М., “Наука”, 1984, стр. 26 — 47.
3 См.: “Новая газета”, 1998, 11 — 17 мая.
4 Проскурин О. Литературные скандалы пушкинской эпохи. М., О.Г.И., 2000, стр. 14.
5 Ронен О. Поэтика Осипа Мандельштама. СПб., “Гиперион”, 2002, стр. 183.
6 Козлов С. “Наши „новые истористы””. — “Новое литературное обозрение”; № 50 (2001).
7 Лесин Е., Шенкман Я. Нобель-2004: политкорректность отступает. — “Независимая газета”, 2004, 8 октября.
ТЕАТРАЛЬНЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ ПАВЛА РУДНЕВА
“Шинель” по повести Николая Гоголя. Режиссер Валерий Фокин.
Открытие “Другой сцены” театра “Современник”.
Премьера 6 октября 2004 года
Открыв вторую — “Другую сцену”, “Современник” признал, что укоренился в традиции и современным быть устал. Он затребовал себе не просто новых сценических пространств, но и альтернативного мышления внутри новой площадки — места, за которое может бывать и стыдно, и гордо, где проекты, задуманные как творческие прозрения, могут “сорваться в провал” или взлететь. Этот “ангар” для экспериментального театра вышел невероятно ладным, уютным, технологически умелым — уменьшенная копия Центра им. Мейерхольда, где можно крутить как угодно месторасположение зала и сцены. Триумф уместности и скромности — просто место, где показывают спектакли, без единого намека на буржуазность и салонность, которыми кичатся теперь все свежеотстроенные театры.
“Шинель” с Мариной Нееловой можно воспринимать как продолжение традиции фокинских спектаклей в сценах-“коробочках” и как вторую серию его же шедевра “Нумер в гостинице города NN” с Авангардом Леонтьевым — Чичиковым. Здесь все подчинено той же схеме “большой жизни в малых формах”, где сильно укрупняется не только фигура актера, но и материальный мир, мир предметов.
Здесь гоголевский человек — уже не современник Гоголю, а житель модернистского Петербурга, современник серебряного века, когда величайший реалист Николай Гоголь в одночасье превратился в величайшего мистика и мизантропа, буку русской словесности. Когда из тараканьих гоголевских щелей повылазил весь бестиарий славянской мифологии: бесенята, ведьмы, лешие и упыри, раздалось зловещее урчание, лица своротились на свиные морды, замелькали тени на стене и вещи в комнате заходили в вудуическом танце. Гоголевские предметы восстали на своих хозяев, люлька Тараса Бульбы задушила козака, а сапог Собакевича зажарил его жирную конечность. Шинель ожила и покрыла Башмачкина, как покрывает с головой взрослое одеяло малыша-одногодку, душит и кусает. Страшно и жутко в этом свинцово-замороженном гоголевском мире, где над человеком высятся каменные джунгли Петербурга и швейная машинка покройщика Петровича, а не Медный Всадник готова влепить тебе затрещину. Валерий Фокин с удовольствием выходит в третьи миры, демонстрируя тупой реалистической Москве мистические прелести петербургской галлюциногенной сырости. Спектакль завершается катаклизмом — вселенским потопом, наводнением, возмездием, покрывающим город, где обидели человека по фамилии Башмачкин.