“Ну вот, — она начала говорить, — то, что замыкание было устроено нарочно, я в этом не сомневаюсь”. — “Зачем же?” — изумился я. “Чтобы отложить конкурс. Кто–то спустился в подвал и замкнул щиток. Только кто это сделал?.. Я не заметила, кто отходил в последние две–три минуты. Это мог быть любой из них...” — “Из кого?” — “Из компаньонов. Там трое стояли, вы видели? Вот они–то и есть наши хозяева... Или могли кого–то тихонько послать. Да того же Николая... Скорей всего, так и сделали... Кто угодно мог”. — “Да, но объясните... Я не понимаю. А что, собственно, им этот конкурс?” — “Сейчас объясню. Конечно... Видите ли, Валерий Вениаминович, вы оказались для них совершенно неожиданным человеком, то есть не вписавшимся ни в одну из их трех концепций... С одной стороны, это их очень устраивало. Всех троих. Вот почему я была почти уверена, что в вас вцепятся и будут держать мертвой хваткой... А с другой стороны, каждому из них хотелось выиграть время перед конкурсом, чтобы вас прощупать”. Я гляжу на нее испуганно: “Как это — прощупать? Что вы говорите?” — “Ну, попробовать разузнать, чего от вас ждать. И если не прямо на вас как–то надавить, то по крайней мере дать инструкции своим продавцам, как им с вами держаться”. — “Не понимаю. Разве у них разные продавцы?” — “Да. Вот эти три девушки. У каждого своя. Каждая представляет отдельную концепцию”. — “Не понимаю...”
Дальше мне придется довольно большой кусок рассказа В. В. изложить суммарно. В. В. честно старался вспомнить и дословно воспроизвести речь своей собеседницы. И хотя в других местах он с аналогичными задачами справлялся мастерски (например, образ директора прекрасно ему удался, я считаю), здесь он потерпел полный крах, провал по всем пунктам. Паузы между словами и между фразами у него становятся все длиннее, будто он пытается обойти какое–нибудь представление, не вполне ясное для него...
Дело в том, однако, что и для меня здесь неясного очень много. Поэтому моя реконструкция будет, конечно, грубой...
Валерий Вениаминович, наверное, так до конца и не понял, что он попал не в простой мебельный магазин, а в такой, который предназначен лишь для очень богатых людей. Он, Валерий Вениаминович, может быть, и не представлял, насколько богатые люди сейчас бывают... Этим магазином владели три компаньона, между которыми были серьезные разногласия в вопросе о том, каким магазин должен быть. Три их “концепции”, по–видимому, являли собой примерно следующее.
Первая. Магазин должен ориентироваться на “новых русских”, то есть на невежественных нуворишей с грубым вкусом или совершенным отсутствием вкуса. Они хватают все блестящее, внешне шикарное, но дешевое по своей внутренней сути и изготовлению. Таких покупателей больше всего. На этом можно получать быструю прибыль, хотя и не такую крупную, как кажется на первый взгляд, потому что эта дешевая мебель все же не может продаваться дороже двух–трех ее себестоимостей.
Вторая концепция. Магазин предназначен для “звезд” масскультуры, то есть для всяких артистов, рок–музыкантов, телевизионных ведущих и прочих деятелей, близко стоящих к этому миру. Такие люди следят за западной “звездной” модой. Поэтому они покупают вещи, которые уже там стоят довольно дорого. Однако важно понять, что цена вещи определяется именно модой и резко колеблется вместе с модой в зависимости от множества разных факторов. На этом можно играть и тоже делать неплохую прибыль. Кроме того, моду можно делать самим или по крайней мере как–то влиять на нее. И хотя до этого русские предприниматели, по–моему, еще далеко не доросли, все же вторая концепция представляется мне наиболее интересной и творческой... Ну и рискованной, конечно.
И наконец третья. Магазин предназначен для “старых русских”, или “новой аристократии”. Это выходцы из бывшей партийной элиты, у которых сейчас вкусы начинают сходиться со вкусами аристократии западной. Они покупают мебель строгую, для непосвященного взгляда, пожалуй, и незаметную, зато баснословно дорогую. Стиль мебели и цена ее во много раз устойчивей, чем во второй концепции. Прибыли большой получить нельзя, зато рынок стабильнее, и если на нем утвердиться, зарекомендовать себя, то можно жить без всяких забот. Кроме того, есть предположение, что контингенты покупателей, задействованные в первой и второй концепциях, постепенно сокращаются за счет того, что вкусы их стремятся к вкусам “аристократов”. Однако с какой скоростью это происходит, сказать нельзя, а тем более вычислить...