2
Просидели всю ночь у костра первобытные брат и сестра. Первобытные слушая трели, в первобытное небо смотрели, рассуждали о том, что есть доля правды в Общей теории поля. * * * С той стороны на Луне есть кратер, названный в честь Пастера. Там средь обломков комет и вмятин темная есть пещера. На фотоснимке ее глазница благ не сулит нисколько, но почему-то мне поселиться хочется в ней — и только. На островах в океане племя: все как один — рахиты. Там я на дочку вождя-пигмея тайно имею виды. Из каннибалов хотя девица, кожей черна, как ночка, я почему-то хочу жениться только на ней — и точка. Так что имею два интереса, вкупе — одну химеру, что согласится со мной принцесса в кратер лететь, в пещеру. * * * Ночью волк на светило молится, излагая заботы вслух. И луна для него — как Троица. К основному инстинкту глух, волк рискует семьей и логовом, но нездешнему всякий раз вновь поет о своем, о волковом, и с прицелом в иконостас, не имея, как люди, рученек, мордой тянется, и зане всякий волчий святой и мученик умиляется в вышине. * * * Нужно будет дождаться, когда ты войдешь, после этого взяться с улыбкой за нож, и вполне ощутить, как велик его вес, и себе прочертить между ребер разрез, а потом, полотенцем заткнув эту брешь, протянуть тебе сердце, как яблоко: ешь!Плохих Илья Николаевич родился в 1965 году в Свердловске. По профессии инженер-электрик. Студент-заочник Литературного института им. А. М. Горького. Стихи публиковались в коллективном сборнике «Среда» (Челябинск), «Антологии уральской поэзии», журнале «Знамя». В «Новом мире» публикуется впервые.
Алексей Варламов Купавна Роман
В Сибири и на Дальнем Востоке, на севере и на юге, в степях, в горах и в тайге Колюня, когда вырос, побывал, видел с обоих берегов и Тихий, и Атлантический океаны, изъездил пол-Европы и почти всю Америку, однако в Чили так и не попал, и загадочная, узкая эта страна, похожая на шпагу, острие которой пронзает пески самой безводной на планете пустыни Атакамы, а эфес упирается во льды Антарктиды, осталась им не узнанной. И хотя с годами страсть к пылающему континенту и его героям стала казаться смешной и жалкой, мечта однажды увидеть приворожившую в детстве землю томила душу уже вполне зрелого, патриотически настроенного и демократически мыслящего литератора. Она казалась неисполнимой, подобно мечте вытащить из хрустальных вод старого песчаного карьера зеркального карпа — но мало ли чего не бывает с человеком, о чем он только не смеет загадывать и какие невероятные, фантастические прожекты не исполняются в его судьбе.
Так в те далекие, восторженные скаутские годы настало лето бабушкиного триумфа и реванша, когда именно ее худосочному, но по сезону загорелому внучку, срочно вызванному из Купавны звонком из Дворца пионеров, поручили после доброжелательного собеседования с главой пионерской организации и будущей главной женщиной страны Алевтиной Федуловой открывать Первый Международный детский фестиваль «Пусть всегда будет солнце!», а потом поехать в пионерский лагерь «Артек». Вместе с незнакомой тоненькой светлой девочкой с красивым удлиненным лицом и нежными смеющимися глазами, имя которой в памяти не сохранилось и которую в «Артек» почему-то не позвали, Колюнчик сначала долго и утомительно репетировал, а потом под аплодисменты шести тысяч детей нес по сцене Кремлевского Дворца съездов, куда его всего два года назад не допустили, символический золотой ключ от фестивальных врат.
С этим деревянным, покрытым желтой краской ключом, у которого во время генеральной репетиции отломился зубец и пришлось срочно зубец приклеивать и придерживать рукой, мальчика показывали по телевизору на всю огромную страну и на земли ее далеких и близких сателлитов. А назавтра малость подретушированная фотография, где в несчастное штучное изделие вцепилось человек десять специально подобранных разноцветных детей со всех континентов и Колюня среди них, была напечатана на первой странице «Пионерской правды», и все были счастливы, а больше всех бабушка.
В дачном домике телевизор давно сломался, и, надев выходную косынку с плывущим, как белая лебедь по синему шелку, крейсером «Аврора», Мария Анемподистовна ходила смотреть трансляцию в деревню к молочнице тете Маше, у которой старший сын был алкоголиком, а младший закончил Бауманский институт, и одному Богу ведомо, о чем могла думать сгорбленная, маленькая деревенская старуха в белом платке, глядя на это кино. Дули губки, сплетничали и злословили купавнинские невестки, гадая, по какому блату Колюнчик попал в телевизор и чьим внуком для этого назвался, и даже проницательный и всеведущий дядя Глеб отказывался поверить, что причиной всему была случайность, внезапная нехватка надежного ребенка пионерского возраста или, напротив, судьба, не подвластная мелким человеческим страстям, тщеславию, зависти и расчету и нуждавшаяся в новых преданиях и мифах, без которых захирела бы вся родовая сага, так что даже захоти родители устроить сыну карьеру, у них ничего бы не вышло.