ВЕНЕТЫ1
Про венетов я здесь продолжал додумывать, хоть они сейчас Вам, вероятно, ни к чему. < …>
Я. Что до меня, то я оставался Фокой. Вместо того чтобы работать, я пас хлопцев. Лена была на гастролях, а я был папа и он же мама.
Теперь я сел за сценарий, но он мне не нравится. Пишется вовсе не то, что было в либретто, но и не лучше. Кроме того, давно кончились деньги, и нужно срочно залатывать всякие дыры и для этого писать всякое срочнее газетное.
Быть в Таганроге, а не в Москве мне нравится. Из окна видно море. На нем — косые паруса. Между домом и морем — фруктовый сад, а в нем одичалые коты, псы, желтая кукуруза и стебли подсолнухов.
Прочитал, как пострадал бедный Саня2, грешен, позлорадствовал. Малосведущий Крушинский3 облаял его за чужие грехи. Вся злокозненная фантастика, за которую Крушинский его стегал, — даже им не выдумана. Это написал Зорич в книге про каучук. Я эту книгу хорошо помню. Но тут и вовсе худо, — даже и оправдаться нельзя: еще хуже выйдет.
Впрочем, позлорадствовав, я огорчился: понял, что я просто старый шелудивый пес, который слишком много, но без толку, помнит.
В Таганроге хорошо перечитывается Чехов. Мне кажется, что Хлебниковым для русской прозы был Герцен, а Маяковским — Чехов. Он, как, впрочем, и большинство наших писателей еще, мало прочитан.
Еще я тут вдруг прочитал Чаадаева и — по секрету — подумал, что он и есть родоначальник той категории русской интеллигенции, которой венец — Васисуалий Лоханкин. Он много думал, но, в общем, мало знал. И думал не столько мудро, сколько мудрено.
В остальном — я завидовал ильфовскому « дяде Коле»4 (или дяде Пете, не помню), тому, который все умел объяснить: и почему лента рвется, и почему экран в пятнах — и разное другое.
Объяснить все я, впрочем, тоже умею, только от этого почему-то не становится веселее.
Море в Таганроге оказалось пресным. Летом оно было теплым, как подогретый на керосинке вчерашний суп. Сейчас оно бурное и неуютное.
По городу ходит трамвай, в который можно войти и сесть. Никто не ругается и не толкается. Такие трамваи, вероятно, ходят в раю.
На базаре тоже не ругаются, даже шутят.
В городе есть каменная лестница, ведущая к морю, и каждый уважающий себя таганрожец верит, что она лучше и больше одесской. Лестницу строил Депальдо5 — грек из корсаров.
На том месте, на котором в Одессе поставлен Ришелье, — здесь стоят солнечные часы. Здешний писатель Василенко6 написал про них неинтересный рассказ. Вообще же, по-моему, писатель он не плохой, с хорошей наивной русской традицией (напр., Короленко), — из тех, которые пишут для того, чтобы люди становились лучше сразу после прочтения рассказа.
Кроме него здесь живет Овечкин7.
Если бы Нестор Кукольник писал так, как Глеб Успенский, — это, вероятно, было бы похоже. Впрочем, он мужик умный и честный.
Кстати, Кукольник, как выяснилось, тоже жил в Таганроге, по непроверенным слухам был связан с дядей Чехова, Митрофаном Егорычем, общими спекуляциями во время Крымской кампании.
У сценарной студии я попросил на месяц отсрочку и приеду к 1-му ноября.
Не сердитесь на меня за то, что я не писал долго, и ответьте мне хоть несколькими строчками, — чтобы знал, что не сердитесь.
Кланяюсь всему дому и Фоке8. Отдайте ему это письмо для его пакостей (или подстелите его для той же цели в ту галошу, которая ему больше нравится).
Как живет Ваня Халтурин?
Ваш Саша .
29. 9. 1946.
Таганрог.
st1:metricconverter productid="1 См" 1 См /st1:metricconverter . примечание 3 к предыдущему письму.
2 Имеется в виду А. Ивич (см. письмо 2). Критическому разносу подверглась книга А. Ивича «Приключения изобретений» (М., 1939) за то, что изложение некоторых фактов из истории науки не соответствовало принятым тогда взглядам. Виной, как явствует из письма, была книга А. Зорича «Одна из многих» (М., 1936).
3 Крушинский Сергей Константинович (1909 — 1959) — журналист, писатель.
4Илья Ильф. Записные книжки. — Ильф И. и Петров Е. Собрание сочинений в 5-ти томах, т. st1:metricconverter productid="5. М" 5. М /st1:metricconverter ., 1961, стр. 244.
5 Депальдо Герасим Федорович (1888 — 1923) — таганрогский купец из греков. Лестница к морю, напоминающая знаменитую Одесскую лестницу, построена городом на средства, завещанные Депальдо для этой цели.
6 Василенко Иван Дмитриевич (1895 — 1966) — детский писатель.
7 Овечкин Валентин Владимирович (1904 — 1968) — прозаик, очеркист.
8 Домашний кот Шкловских.
7
В. Шкловский — А. Марьямову
Александр Моисеевич!