Антиамериканский фельетон М. Цетлина «Женихи Пенелопы», стихотворная борьба со стилягами в исполнении Владимира Федорова (кстати, в 11-м номере «Юности» опубликована практически парная статья Льва Кассиля «Танцы под расписку» — только не в осуждение западных танцев, а в защиту. Кассиль вспоминал свою поездку по США и рассказывал, как на палубе теплохода пассажиры всех возрастов и цветов кожи демократично и с «веселой непосредственностью отплясывали <…> румбу и рок-н-ролл! Да, тот самый пресловутый рок-н-ролл, к которому многие из нас относятся с таким привычным предубеждением!». А вот в ночном клубе в Чикаго тот же танец оставлял, конечно, ощущение омерзительное.
Естественно, непременные революционные мемуары: «пролетарский поэт, прозаик, драматург, деятель революционного движения» Павел Арский печатает «Воспоминания о семнадцатом…» — воспоминания солдата павловского полка о Феврале и Октябре. Присутствуют также непременная критика кинематографа «новой волны» и совершенно непременная дискуссия о преемственности советских поколений и неизбежной дружбе между ними. Если бы кому-то — и по загадочным для нас причинам — потребовалось создать подделку, наилучшим образом соответствующую образу журнала «Октябрь» времен Кочетова, то, взяв в руки этот номер, имитатор бы горько пожалел о затраченных усилиях.
И почти нетипичная, иначе говоря, бедная на яркие тексты — «Юность». В 1962 году Борис Полевой сменил Валентина Катаева на посту главного редактора, но на общее направление журнала это, казалось, не повлияло, более того, Василий Аксенов и Евгений Евтушенко вошли даже на какое-то время в состав редколлегии. Тем не менее именно в этом номере важного и интересного для взгляда издалека не так уж много — разве что знаменитое «Не винтиками были мы» Бориса Слуцкого («Не винтиками были мы. / Мы были электронами. / Как танки, слушали приказ, / Но сами шли вперед») c его специфическим образом советского человека как деиста, соотносящегося с идеологией постольку, поскольку он с ней согласен, а не потому что она является высшей истиной. Лирика — снова Самуила Маршака, о нем же статья Станислава Рассадина «И небо — в чашечке цветка».
А вот для современников была интересна еще и статья Зиновия Паперного о том, как правильно отдыхать, и уже упоминавшаяся статья Кассиля. Обе они вызвали живейший и многообъемный читательский отклик.
«Роман-газета» — бесценное «народное издание», выходившее пятисоттысячным тиражом и в октябрьском выпуске печатавшее «Приключения Вернера Хольта» Дитера Нолля, — ноябрь встретила спокойнее: дилогией Владимира Федорова «Чистый колодезь» и переводным романом «Тростинки господа бога» сенегальского прозаика и кинорежиссера, «отца кинематографии черного континента» — Сембена Усмана о знаменитой забастовке на железной дороге Дакар — Нигер [18] .
«Знамя» (главный редактор — Вадим Кожевников, тот самый, который, будучи на редакторском посту, передал в КГБ рукопись романа Василия Гроссмана «Жизнь и судьба» и автор популярнейшего романа «про разведчиков» «Щит и меч») публикует огромный, растянувшийся на четыре номера (с 9-го по 12-й) роман Бориса Полевого «На диком бреге» о строительстве как бы обобщенной ГЭС, в которой, впрочем, достаточно легко узнается Братская электростанция. Первое эхо этого романа, как нам кажется, отыскать нетрудно — это поэма Евгения Евтушенко «Братская ГЭС» (1965). Конечно, общность темы заведомо сближает, но слишком уж много в романе и поэме совпадений: и по кругу затрагиваемых проблем — от репрессий и цены женской эмансипации до национального вопроса (у Полевого, кажется, у одного из первых появляются «положительные» образы тех, кого еще недавно эвфемистически называли «космополитами»), и по интонации, и по «народническому» отношению к действительности и истории (впрочем, Полевой, кажется, искренне принимал его за коммунистическое; в отношении Евтушенко после «Казанского университета» в этом смысле есть сомнения). Формально конфликт романа основан на борьбе благородных представителей старой школы — и просто неравнодушных, хороших людей — с равнодушными молодыми карьеристами и старыми бюрократами («Партия поставила меня на такой участок, что я не могу позволить себе роскошь быть простофилей. Человеку моего масштаба надо строить свои отношения с людьми по точному расчету, с хорошим запасом прочности. Ведь это же ужас, когда человек, которому ты доверился, с которым делишься сокровенными планами, вдруг изменяет тебе, перекидывается к твоим врагам... Вот так... И, может быть, хватит об этом. У меня и без того был сегодня скверный день... Лучше расскажи, чем сегодня занималась, моя хорошая?» — вот как беседует с женой «плохой» карьерист по фамилии Петин), однако как веяние времени здесь возникает тема человека «трудной судьбы», бывшего инженера, а ныне запойного механика Дюжева…