Н. Иванова. Русский крест. Литература и читатель в начале нового века. М., «Время», 2011, 384 стр. («Диалог»).
Выяснение отношений с веком двадцатым продолжается и в новом сборнике статей критика Натальи Ивановой. Хотя книга, как это и заявлено в заглавии, о веке нынешнем. Даже выделено на обложке цветом: «в начале нового века».
Впрочем, почему — «хотя»? Литература — не программное обеспечение, апгрейд здесь происходит реже и нерегулярнее.
«Начался ли в русской словесности двадцать первый век? Литература пока договаривает век двадцатый. Договаривает, додумывает, рефлексирует».
Да и не только литература. Все общественное сознание застыло с вывернутой шеей. И особого неудобства от этого не испытывает.
«Советская эстетика, вошедшая в пик моды в самом начале правления Путина на грани 90-х — начала 2000-х, в духе клятого постмодернизма была дополнена великодержавной риторикой и имперской эстетикой».
Думаю, постмодернизм (о нем еще поговорим) здесь ни при чем. Это не постмодернизм — а постмортем низм, от postmortem. Попытка оживить, гальванизировать идеологические и прочие отмершие ткани.
«Надо было выбирать — Россия возрождает советскую эстетику… и/или имперскую, ту, которую советская история пыталась уничтожить. Казалось бы, надо выбирать — между гробом Ленина и гробом императрицы. Но в России сегодня не выбирают — гробы просто-напросто разводят по разным столицам, Москве и Петербургу».
Двадцатый век — это не просто тихое кладбище (как у Макушинского). Это кладбище мобильное («идет процесс перемещения гробов»). Мобильное и все еще действующее. И тени от его пирамид и пирамидок ложатся на новое столетие.
Оттуда, из двадцатого века, вырастают и другие темы «Русского креста».
Проблема отношения литературы и политики. Очередное противостояние «либералов» и «национал-патриотов». Дискуссия о том, как вообще эту литературу прошлого века трактовать-подавать: критик отзывается и на «Литературную матрицу», и на трехтомник Лейдермана — Липовецкого «Современная русская литература».
Разумеется, я сужаю. Иванова пишет и о новых, прошлому веку не присущих, тенденциях в русской литературе. О ее гламуризации. О возросшей роли литературных премий. О превращении литературы в вид резервации. О «смерти читателя», наконец.
« Литература умерла, роман умер, умерли толстые журналы … А на самом деле умер читатель (его наконец уговорили, что читать — нечего), — и за гробом его скорбно идут сотни тысяч русских писателей».
Впрочем, метафора «смерти читателя» — тоже из ХХ века. Который периодически хоронил то роман, то автора, то всю литературу.
Хотя книга Ивановой показывает — все обстоит не так печально.
«Каждый охотник должен знать, где сидит фазан.
Каждый писатель должен знать, где сидит читатель.
Но и каждому читателю хорошо бы показать, где ждет его книга».
Массовый читатель — как и многое чего массовое — оставлено в двадцатом веке. «Орнамент масс», «восстание масс». На массы полили сверху кока-колой, посыпали противозачаточными средствами — и массы исчезли. Расщепились на атомизированных потребителей. Как у Демокрита: атомы и пустота… Но читатель как «трансцендентный собеседник» (по выражению Мандельштама) от нас никуда не делся. И спасибо.
В. Сильвестров. Дождаться музыки. Лекции-беседы. По материалам встреч, организованных Сергеем Пилютиковым. Киев, «Дух и литера», 2010, 360 стр.
Книга несколько выпадает своим кофейным корешком из этой «книжной полки».
Единственная — о музыке. Единственная несерийная; все остальные подобрались из каких-то серий. Единственная, изданная не в Москве — в Киеве, в замечательном издательстве «Дух и литера».
ХХ век был веком музыки. Не потому, что она была лучше музыки XIX (чем?). А потому, что она одна продолжала говорить тогда, когда замолкали философия, и литература, и живопись; гасли, как фонари на черной улице. «Она одна со мною говорит…» (Ахматова, «Музыка»).
Композитор Валентин Сильвестров. Вытягиваю с полки многотомно-советскую Музыкальную энциклопедию. Нет, не в четвертом томе, где «С» (там только Силантьев, человек с палочкой из телеящика 70-х, помните — нет?). А в последнем, где «Дополнения».
Родился в 1937-м, окончил Киевскую консерваторию у Лятошинского. Премия Кусевицкого (США, 1967) и Международного конкурса молодых композиторов Gaudeamus (1970). Конец статьи.