А н я (порывается уйти). Думаю, вы справитесь с этой глубоко философской мыслью без меня. o:p/
П р и н ц е с с а. Шо? Нет, ты погоди. Не для записи. (Кладет камеру на землю.) Ты с кем говорила? o:p/
А н я. С человеком, которого я люблю. o:p/
П р и н ц е с с а. Шок! У тебя было такое лицо… Ну как в сказке. o:p/
А н я. А я-то ломаю голову, почему вы не похожи на героев тех сказок, которые я читала в детстве. Вы все стремитесь жить долго и счастливо. Но при этом совсем не живете. Поставленный обществом штамп «счастливая жизнь» рано или поздно превращает в черепки даже самое приятное совместное существование. Мотылек, летящий на огонь, живет ярко и коротко — но он хотя бы живет. А вы? Вы совсем разучились любить. Вы стали ужасно предсказуемыми! Все, что не укладывается в рамки обыденного, вы называете «шок». Убийство невинного, розовый снег в июле и самая обыкновенная человеческая любовь — все это «шок». o:p/
П р и н ц е с с а. Значит, любовь — это не «жили долго и счастливо», а то, что не укладывается в рамки? Шок!.. (Отступает, забыв про камеру.) o:p/
А н я. Ты куда? o:p/
П р и н ц е с с а. В сад. o:p/
o:p /o:p
Принцесса скрывается за домиком. o:p/
o:p /o:p
Аня подходит к Аделине. o:p/
o:p /o:p
А н я. Пошли домой. o:p/
А д е л и н а. Куда пошли? А это что? (Обводит рукой сцену.) o:p/
А н я. Это просто игра. Ты в любой момент можешь из нее выйти. o:p/
А д е л и н а. Но отсюда же нет выхода! o:p/
А н я. Отсюда есть несколько выходов. (Берет ее за руку, показывает.) Вот там, за домом, — выход в сад. Вот это — выход со сцены. Там — выход из зрительного зала. А это (показывает на кулисы) — выход из твоей комнаты в гостиную. o:p/
А д е л и н а. Из моей комнаты? Значит, мы все-таки дома? Зачем тогда из дома идти домой? o:p/
А н я. Домой можно идти откуда угодно. Иногда домой можно попасть только из дома. И никак иначе. o:p/
o:p /o:p
Уходят за кулисы. o:p/
o:p /o:p
Королева, будто вспомнив что-то важное, роняет тряпку, медленно идет вслед за ними и тоже скрывается в кулисах. o:p/
o:p /o:p
Начальница стражи бросается за Королевой, чтобы ее вернуть, но натыкается на невидимую стену и, словно ничего не произошло, возвращается на свое место на сундуке. o:p/
o:p /o:p
Слышно пение птиц, шелест деревьев. Потом — голоса Принцессы и Садовника. o:p/
o:p /o:p
П р и н ц е с с а. Ты совсем не удивлен. Ты ждал меня? o:p/
С а д о в н и к. Я готов к любым неожиданностям. Всегда. В этом суть моей философии. o:p/
П р и н ц е с с а. Ты хоть иногда думал обо мне? o:p/
С а д о в н и к. В жизни возможен любой шок… (Грустно повторяет.) Шок. Да, я думал о тебе. Все это время я думал только о тебе. o:p/
П р и н ц е с с а. А как же твоя философия? o:p/
С а д о в н и к. Она потеряла смысл, как только ты перестала меня к ней ревновать. o:p/
П р и н ц е с с а. Все говорили мне, что сада не существует. Я даже поверила им. Но я же вижу. Эти кусты. И цветы. И фруктовые деревья там, на холме. o:p/
С а д о в н и к. Ты видишь, потому что хочешь это видеть. o:p/
П р и н ц е с с а. Опять философия? o:p/
С а д о в н и к. Опять ревнуешь? o:p/
o:p /o:p
Оба смеются. o:p/
o:p /o:p
На сцену поднимается П р и н ц. Видит забытую камеру, наклоняется, выключает ее. o:p/
o:p /o:p
Пение птиц, шелест деревьев и голоса Принцессы и Садовника затихают. o:p/
o:p /o:p
П р и н ц (куда-то вверх, сам не понимая куда). Побольше света сюда, на меня. Вот он я, здесь! Мне есть что сказать! (Принимает позу, обращается к публике.) Кажется, я нашел себя. Нашел свое призвание. Мое призвание — быть артистом! (Заискивающе смотрит на зрителей, изображает, что хлопает в ладоши, набивается на аплодисменты. Выпросив у зала аплодисменты, как бы теряет к этому интерес, быстро разворачивается, подхватывает свой рюкзак, закидывает на плечо, хочет уйти.) o:p/
o:p /o:p
Из домика выбегает Н а ч а л ь н и ц а с т р а ж и, за ней — остальные. o:p/
o:p /o:p
Н а ч а л ь н и ц а с т р а ж и (хватает Принца за рюкзак, тащит назад) . По инструкции артистам не положено уходить со сцены, не поклонившись! o:p/
o:p /o:p
o:p /o:p
Конец o:p/
Из книги «Молчание зелёного мира»
Этот современный английский поэт обладает, как я почувствовал, удивительным художественным слухом, лирические рецепторы которого словно бы снабжены специальном механизмом шумоподавления, фильтрующим звуки определенной частоты. Автор книги «The Silence of Green», говорящее название которой весьма приблизительно можно перевести как «Молчание зелёного мира», категорически не пропускает в свои стихотворения скрипы шестерен технологической цивилизации, вопли улицы, демагогическую риторику газетных передовиц, восклицания назойливой телерекламы.