— Ну, допустим, я попытаюсь его найти. — Дима героически старался не мямлить. — Вот, уже звоню!
Поскольку спонсор стопроцентно переселился во вне зоны на ПМЖ, о чем дышащий в ухо браток мог и услышать, номер Дима ткнул другой, соседний в адресной книжке. Пошли нескончаемые длинные гудки; вот коза.
— Алё? — отозвалась наконец коза индифферентно-томным голосом. Хотя, Дима знал точно, на ее навороченной мобиле стоял определитель номера.
— Это Дмитрий Протопопов, — с нажимом представился он. — Ко мне тут обратились по финансовому вопросу. Девушка, передайте вашему шефу, что Папа очень недоволен.
— Передам, — пискнула понятливая Анжеличка.
— Надеюсь, вопрос будет решен в ближайшее время, — внушительно сказал Дима и отключился, пока не ляпнула чего-нибудь. Обернулся. — А сейчас мне работать надо, пацаны! Я пошел.
— Фары сыми.
— Что?
Для разборок по понятиям Дима Протопопов все-таки был дремуче интеллигентен.
Мелкий браток подпрыгнул и ловко сдернул с Диминой переносицы очки. В то же мгновение жирный, превратившийся в расплывчатое зловонное пятно, двинулся странным образом, а дальше все потонуло в фейерверке искр. Мне же сейчас в кадр!!! — осознав происходящее, мучительно и молча простонал Дима.
К счастью, больше не били.
— Ты на счетчике, — внушительно повторил бычара. — Папа не фраер, так что не думай слинять. Ищи бабки.
Перед глазами летало разноцветное. В руку что-то ткнулось, Протопопов на ощупь догадался: очки. Чуть не сказал спасибо и громко выматерился, чтобы это скрыть.
— Продай тачку, — посоветовал, судя по писклявому голосу, шакалистый. — Или хату. Или бумажку из дедова наследства.
Чихнул, отъезжая, братковский БМВ.
Дима Протопопов медленно нацепил очки.
— Димочка! — ахнула гримерша. — Как вас угораздило? Как вы теперь?!.
Он подробно, тщательно выбирая наиболее действенные выражения, пояснил козе, что это ее, и только ее, работа и что непрофессионалов он в два счета выкинет <…> с проекта. Гримерша заткнулась и полезла в машину за своим косметическим набором, похожим на палитру импрессиониста. Через десять минут фиолетово-багровое закрасили толстым слоем штукатурки, но с растущей опухолью и глазом-щелкой ничего поделать было нельзя, и Дима надел одолженные у Шамиля узкие темные очки. Гримерша и ассистентка умоляющим хором пропели, что это стильно.
Нечто стильное во всем этом определенно имелось.
Вот-вот должны были подогнать участников шоу. И Таню. И <…> с ней.
— Пишем подводки, — рявкнул он.
Симпатичный Антон так стеснялся и краснел, что жалко было смотреть. Но если на него еще и не смотреть, понимала Таня, парню настанет полный абзац. Чего она ни разу не стремилась добиться. Таня вообще не разбрасывалась мужскими трупами, а если это получалось само собой, помимо ее воли, переживала искренне.
Сейчас она переживала за Артема, своего жениха. Надо прямо сейчас, пока не начались съемки, найти таксофонную будку и наговорить чего-нибудь ободряющего ему на пейджер.
— У тебя карточка есть?
Симпатичный Антон взметнулся, как флаг над башней, и выудил из карманов “монтаны” сразу штуки три:
— На. Только я не знаю, сколько там осталось. Одна почти пустая, кажется.
— Давай сюда, заодно проверю. Покарауль здесь, если придут, скажи, я скоро.
Исправный таксофон отыскался за три квартала, как раз когда Таня, налюбовавшись на вырванные с мясом трубки и забитые всякой гадостью щели, решила уже обломаться и дать жениху возможность понервничать, что само по себе полезно. Из трех карточек симпатичного Антона две оказались совершенно по нулям, а на третьей оставалось минуты полторы. Таня потратила их на препирательства с глухой диспетчершей пейджерной связи, и страшно было представить, какой текст получит Артем, если, конечно, вообще получит. Однако подкормленное чувство вины заткнулось, и Таня, бросив карточки веером на месте, зашагала обратно, готовая к новым свершениям и авантюрам.
Каковые не замедлили вырулить из-за угла ей навстречу.
На вид это был двухметровый самец гориллы в камуфляже, молодой для Афгана, однако в самый раз для только-только из Чечни: физиономия, во всяком случае, совершенно маньяческая. Таня искренне изумилась, когда он молвил хриплым, но почти человеческим голосом:
— Пошли.
— Извини, тороплюсь, — твердо сказала Таня, не останавливаясь и прикидывая на ходу, куда он теоретически может ее затащить и в какую сторону лучше смываться.
— К тебе разговор. У серьезного человека.