— А вы откуда родом? — спрашиваю.
— Ленинградец.
— И как вам спится?
— А вам?
— Спится крепко, устаем. И совесть чиста.
— Так уж и чиста, вы же изменники.
— Таковыми себя не считаем.
— А что считают там?
— Важнее, что есть на самом деле.
— Ну-ну, — ушел.
С третьей полки голос:
— А я всех вас... Я вот получил сегодня две сигареты за работу. Вот лежу и покуриваю, и плевать мне на всю вашу политику!
Смотрю — толстый, несмотря на голод, коротыш, маленькие глазки показывают самодовольство.
— Вы все доходяги, я всех переживу.
— Ты сильно не плюйся, среди людей живешь, от беды не зарекайся.
И надо же случиться такому! Буквально через два дня стою у штапеля на третьем горизонте. Вдруг из глубины штрека крик, брань, бегут двое. Впереди явно русский — полусогнутый, сзади немец — злой, кричит. Оба черные от угольной пыли. Наш плюхается к колесам вагонетки, кумпель бьет шалей (крепежная палка) по вагонетке, орет. Надо разряжать обстановку, выручать собрата. Нарочито спокойно говорю:
— Что случилось, Юп?
— Эта собака вздумал меня обманывать! Улегся на распорку и пальцем ноги нажимает на кнопку отбойного молотка. Он стучит, а уголь не сыплется. Подкрался, вижу такое дело! Значит, я должен сам за двоих?
— Не доводи себя до кипения, Юп! Все это ерунда в этой дрянной жизни (в шахтерской лексике это звучит сочнее). Сейчас я с ним поговорю. Вылазь, не бойся. — Ба! Да это знакомый плеватель! Чтобы звучало как окрик, я повысил голос и рублеными фразами: — Чего ко мне бежал? Нужна помощь своего? То-то! Понял? Что работал пальцем — молодец! Так и дальше делай, но оглядывайся! Марш на место! — Марш — это, понятно, по-немецки, должно успокоить кумпеля. — Ну вот, Юп, все нормально. А что у тебя за приза? [1]
Неспешно сыплем нюхательный табак на тыльную сторону левой ладони, между большим и указательным пальцами, втягиваем в ноздри. Чихаем.
— Твой фирменный рецепт? Здорово продирает. Дети малые?
— Двое, восемь и десять.
— Э, брат, кормить да кормить! А ведь и вам не жирно?
— А, аллес шайзе! Кончалось бы все это.
— А за парня ты не волнуйся. Он ведь тоже домой хочет.
У нас в лагере было трое евреев. О двух я знал — работали в шахте. Мы их загораживали от любопытных в бане после смены. Юра Ратушин работал слесарем, смазывал механизмы, подтягивал гайки. И сыпал пыль в масленки. Внешне был смешлив, подначист и этим нравился в этой беспросветности.
Второй — Роман Видоманец — ничего еврейского на лице. Короток и широк, молчалив. Выходец с киевского “Арсенала”. Так он сам представился. После войны не нашел его по этому адресу. Его я просил быть всегда поближе возле меня и следить за моей шапкой.
— Что бы ни случилось, ты должен спрятать мою шапку! В ней переписка с коммунистами.
Это ему поручено было владение парабеллумом, который он вместе с Михненко спрятал где-то.
А вот с третьим было посложнее.
Пришла моя очередь менять износившиеся колодки. Не стал я играть спектакль с “папой”. Сухо, официально, на немецком заявил, что нужны новые взамен износившихся. Пока старый фельдфебель менял, заметил в темноте внимательно на меня смотрящего его помощника — азербайджанца. Ночью иногда мне подсовывали пайку хлеба. Кто, за что? Делился с Васей, с Юркой. Постепенно прояснилось. Поскольку “папа” был слаб в науках, заявки на завтрашний хлеб для лагеря составлял азербайджанец. Ночью человек-другой помирали. Пайка шла по строго законспирированному каналу. Попал он к этой кормушке случайно. Работал в шахте (до нашей партии), был тщедушен, слаб. Товарищи помогали ходить на работу, там работали и за него, чтоб только не отправили в “лагерь смерти”. И тут его подобрал “папа” в помощники.
В середине апреля 1945 года освободившие всех союзники стали отправлять нас в другие лагеря по каким-то своим критериям (или просто, чтобы рвать наши связи). Ко мне подходит азербайджанец.
— Здравствуйте и до свидания, товарищ Удоденко! Я давно за вами наблюдаю и доверяюсь вам одному. Я еврей, фамилия Френкель, особист 5-й армии. Будете у наших отчитываться, засвидетельствуйте обо мне. Мой довоенный адрес — Баку, ул. Энгельса, 9. Вырос там, знаю азербайджанский. Это меня и спасло. Желаю благополучного возвращения на Родину!