Очистка днищ судов в доках, нанесение прочных и противообрастающих покрытий. Трудоемкая ручная, грязная работа. Краски плохие. Рядом — филиал Института технологии судостроения. Согласны с остротой проблемы, но “не наш профиль”. Вот те на. Построили шикарный корпус, сотни сотрудников, а практической помощи нет. Ведь “коррозийка”, борьба с коррозией, а “не наш профиль”.
Еду в Ленинград, в головной институт. Две тысячи сотрудников! Прекрасная дешевая столовая. Масса лабораторий. Добираюсь до нужной. Три дня беседую с сотрудниками, руководителем. Заняты теоретическими вопросами, пишут книги, защищают диссертации, заняты общественной деятельностью, делятся новостям. Никто не может сказать, какие покрытия из выпускаемых нашей промышленностью нужно применять. А рассуждений предостаточно!
Уехал я в уверенности, что от этих ребят мы ничего не получим.
Внедрили химочистку якорьцепей погрузкой в ванну с раствором: не надо долго и тщательно обстукивать молотками. Возродили пробу цепей на цепопробной машине. Освоили правку и термообработку бронзовых гребных винтов. Термообработка — непременное требование Регистра, чтобы лопасти не поломались в работе. Для этого сконструировали, изготовили и успешно применили большие “сковородки” с крышками.
Заболел главный инженер. Месяцев девять исполнял по совместительству его обязанности. Не шибко успешно. Во-первых, знал, что на постоянно меня не возьмут все по той же причине. Во-вторых, уж больно много инженерного брака кругом; психология ремонтников, а не изготовителей.
Что за безобразие в оформлении ремонтных ведомостей, в их прохождении через нормирование материалов и трудоемкостей, в определении себестоимости! Сколько тут вольностей и произвола. Судно стоит недели, пока оформляются первые ордера цехам, ведутся необходимые подготовительные работы — сдача топлива, обустройство трапов, ограждений, подключение освещения... Потом приходят бригады, уточняют работы, вскрывают новые, идет выписка материалов (по нормам из справочников)...
Три месяца — текущий ремонт. Капитальный — год. Команды отдыхают, занимаются “саморемонтом”, идут в резерв или на другие суда. В ремонте одновременно 30 судов. Идет плата за акваторию, вывоз мусора, освещение. И все это идет в зачет плану завода.
А нормирование? Излишками материалов — “сэкономленными” — забиты кладовые цехов. Ими проложены магистрали водопроводов в двух тысячах садовых участков, построены садовые домики... Завод благоденствует, шефствует, помогает окрестным совхозам, расширяет базу отдыха в Южном, откликается на все нужды и просьбы районных, городской и областной парторганизаций. Слава заводу и его деятельному директору!
Вот я и подошел к конфликту.
Кому нравится и. sub . /sub о. главного инженера, который сердито требует порядка, технической грамотности, четкой организованности, от главного механика и главного энергетика — работы на аварийных объектах в выходные и ночью?! Никогда такого не было! Лезет в экономику! От главного металлурга — строгого соблюдения требований ТУ. От главного сварщика — нормативных швов на стрелах плавкранов. От нормировщиков — элементарной честности. От ОТК — не задерживать приемки.
Главный строитель по военному судоремонту — солидный, заслуженный, с прочными связями в Техупре отставной капраз подает на утверждение рацпредложение по сокращению объема работ на очередном крейсере на сумму в 200 000 рублей. Смета согласована и утверждена меньше месяца назад. Главный строитель участвовал в ее составлении, украсил своей подписью. И вот рацпредложение с круглой суммой вознаграждения. Конечно, вся операция разработана во всех инстанциях. Наверняка обдумана и итоговая позиция — как будет израсходован гонорар. Осталась пустая формальность, годами установленная, — подпись главного инженера как председателя Совета по изобретениям и рационализации.
Я не оправдал, написал — “корректировка ремведомостей входит в обязанности главного строителя”. Не мог ведь иначе, после пережитого в плену.
Скандал! Возмущены все участники. Как тут терпеть этого типа на этом месте! Идем с директором по цеху 18, начальником которого несколько лет назад он был и с которого началась его карьера.
— Опустился цех! Я тут поставил десяток пальм, а тут был большой аквариум! Газеты писали!
— Читал, — говорю. — Вам повезло, в машиностроении вам бы за это крепко влетело. Производственная площадь, особенно эта — подкрановая — рассчитывалась для снятия продукции, а не для пальм, еще и мешавших такелажникам.