Все участники крестного хода собрались возле разрушенной церкви и после утренней службы пошли дальше. В этот день снова стояла изнуряющая жара. В деревне Чириково остановились возле колодца. Отец Владимир освятил его, и все с жадностью стали пить. Местные жители сбежались, смотрят как на чудо.
— А мы из этого колодца давно воду не берем, — говорят они. — Испорченная она.
— А теперь можете брать, — сказал отец Владимир. — Если крепко будет молитва ваша, Господь даст силу и молитве Царских Мучеников за нас…
Поскольку день клонился к вечеру, решили остаться на ночь в Чирикове. Кристина не стала ложиться вместе со всеми в избе, а пошла в сарай. Она все гадала: кто же к ней явится сегодня? Только лежала она, лежала, ночь уже на исходе, а никого нет. Она решила, что сегодня никого уже не будет. А под самое утро вышла из сарая и вдруг видит во дворе женщину в инвалидной коляске.
— Вы кто? — спрашивает она осторожно.
— Ты что же, не узнаешь? — хмыкает женщина. — Быстро же вы всех забываете. Фрейлина Императрицы княжна Орбелиани. Всю жизнь на костылях. Наследственная болезнь, от которой умерла моя мать, — прогрессивный паралич. Но я, несмотря ни на что, всюду следовала за Государыней. В поезде, на яхте. И теперь вот за ее образом еду.
Кристина вдруг неожиданно для самой себя спрашивает:
— А какая она была — Государыня?
Княжна вновь хмыкает:
— Такая же, как и все. Земной человек. Ты не смотри, что она на иконе. Все человеческие слабости, какие есть, были и у нее. Бережлива была до скупости. Я ей всегда это говорила. Дочерям ко дню их рождения дарила по три жемчужины, чтобы к их совершеннолетию у каждой вышло жемчужное ожерелье. А купить сразу целое ожерелье — слишком большой расход. Во время визита короля Эдуарда Английского очень переживала, что Государь выбрал для англичан слишком дорогие подарки. Долго потом ему выговаривала, что мог бы и подешевле.
— А какие подарки она сама делала? — спрашивает Кристина.
— Вязала шарфы, шерстяные платки и дарила приближенным. Не золото и не бриллианты, а свое рукоделие. Однажды кому-то подарила отрез на костюм. Многие на нее обижались — разве это царские подарки? В некоторых салонах ее язвительно называли «полковницей». А она, бедняжка, все это переживала. Мученица, истинная мученица. Сколько пришлось вынести! Неприязнь матери супруга Марии Федоровны. А во время войны? Все общество было против нее. Одно слово — немка! Выслать ее из России! Уж как мне ее, голубушку, жалко было. Вот вечером сидит одна, вяжет что-нибудь. А Государь в это время в караулке с солдатами в домино играет. Ну, потом, правда, приходит. Книжку ей вслух читает. Однажды сижу я с Государыней, вдруг в соседней комнате свист какой-то. Я спрашиваю: что это за птица у них? А Государыня покраснела и отвечает, что это не птица. Это Государь вызывает ее. И тут же убежала.
В это время в доме послышались голоса, и княжна пропала, только следы от ее коляски остались на земле. А на крыльцо вышли Марфа Кормилица с хозяйкой дома.
— И охота вам в такую жару таскаться по дорогам, — говорит хозяйка. — Да еще тяжесть такую с собой нести.
— Как же иначе? — отвечает Марфа. — Царь-батюшка нас слышит. Он нами управляет. У нас в России теперь нет безвластия!
— С чего же ты взяла, что Царь нас слышит? — спрашивает хозяйка.
— А он мужу моему помог, рабу Божиему Сергею. Муж целый год был без работы. Фабрику ихнюю купил новый хозяин, Сергея моего и уволили. Двое детей у нас — мальчик и девочка. Долгов выше головы. А вот как-то был у моего мужа день рождения, тридцать восемь лет ему. Он и решил поехать на фабрику, где раньше работал. А я в это время молилась, просила помощи у Царя Николая Александровича. Вдруг телефонный звонок. Поднимаю трубку и слышу мужской голос: «Здравствуйте». Я говорю: «Здравствуйте, дядя Витя». Уж больно голос похож на голос дяди моего мужа. А мне в ответ: «Я не дядя Витя. Я Николай Александрович». Я сначала ничего не поняла, а потом мне все стало ясно. В нашей судьбе принял участие сам Государь. И муж мой получил в этот день работу, о которой даже и не мечтал. Все по молитвам Царя-батюшки.
Тут стали выходить из дома другие участники крестного хода. После обычной молитвы и трапезы двинулись в путь. И вот на пятый день вышли на берег Волги. Некоторые не выдержали, стали купаться. Вскоре подошел теплоход, погрузились на него и с пением молитв поплыли по Волге. На палубе сидел священник из Костромы, отец Паисий, настоятель храма. Он рассказывал, что храм его выстроен на средства одного благочестивого купца. В одной из партий бочек с селедкой купец обнаружил бочонок с золотом. Он и рассудил: «Просто Бог дал — Богу и верну». Не закопал на черный день, а отдал на строительство церкви. Скопил, стало быть, себе богатство не на земле, а на небесах. Теперь христиане, приходящие в эту церковь, молятся о нем.