В альманахе впервые целиком опубликован авторский поэтический сборник Софии Парнок “Зеленая тетрадь” (составленный в свое время ею для Евгении Герцык и хранящийся ныне в семейном архиве Лубны-Герцык). Стихи эти публиковались и ранее в прижизненных и посмертных изданиях поэтессы, но Т. Н. Жуковская, внучка Аделаиды Герцык, впервые представила здесь полный корпус “Зеленой тетради” в авторской редакции и последовательности с репринтным воспроизведением отдельных страниц. В некоторых стихах Парнок заслышится знакомый нам цветаевский “отзвук”, вот например:
Молчалив и бледен лежит жених,
А невеста к нему ластится...
Запевает вьюга в полях моих,
Запевает тоска на сердце.
Как не вспомнить ритмически сходное, цветаевское:
Русской ржи от меня поклон,
Ниве, где баба застится…
Друг! Дожди за моим окном,
Беды и блажи на сердце...
Анастасия Ивановна настаивала, что Марина не испытывала ничьих литературных влияний. Но и у Парнок, и у М. Цветаевой бывает один музыкальный ключ, один поэтический камертон. По “Зеленой тетради” можно написать исследование о сходстве и несходстве двух женщин-поэтов.
К стихам С. Парнок “подверстана” в альманахе публикация известной московской писательницы старшего поколения, Лидии Либединской, урожденной графини Толстой, — воспоминания о Софии Парнок, написанные ее матерью, Татьяной Владимировной Толстой, художницей и поэтессой, печатавшей стихи под именем Татьяна Вечерка (Вечорка). Эти краткие воспоминания, датированные 1933 годом, говорят о самых последних днях, о смерти и похоронах Парнок.
Долгие годы в цветаеведении дискутировался вопрос — когда и на какой срок к Марине Цветаевой приезжал в Александров тогда увлеченный ею Осип Мандельштам? Как известно, приезд поэта к поэту стал темой стихотворения Мандельштама “Не веря воскресенья чуду...” и одного из лучших прозаических произведений М. Цветаевой, “Истории одного посвящения”. Разрешению вопроса посвятила свой очерк “Осип Мандельштам в Александрове” Екатерина Лубянникова, автор многочисленных исследований о жизни и творчестве М. Цветаевой; она приходит к заключению, что “визит Мандельштама в Александров мог состояться лишь 4 июня, а в ночь на 5 июня поэт покинул этот город”. В альманахе мы находим и графические иллюстрации московского художника А. И. Кетова, сделанные по мотивам того самого стихотворения Мандельштама, рожденного поездкой 1916 года. Кетов жил перед войной в Александрове по соседству с “цветаевским” домиком.
Особый вклад в “Александровскую слободу” сделала семья Журавлевых. Мария и Наталья, дочери известнейшего в советские годы чтеца Дмитрия Журавлева, представили к публикации рукописи Марины Цветаевой: “Дон-Жуан — Кармен”, второе стихотворение из цикла “Отцам” и статью “Искусство при свете совести”, — типографский оттиск с авторской правкой. Здесь факсимильное их воспроизведение и комментарий заместителя директора Музея Цветаевых Н. В. Садовой. Стихотворения (как и статья), конечно, публиковались и ранее, но некоторое расхождение с каноническим текстом представляет интерес для подготовленного читателя.
Редактор-составитель альманаха Евгений Викторов, видимо, посчитал, что картина жизни города, данная в исторической ретроспективе, будет неполной, если не отразить и советский период. Трагизмом эпохи проникнут прозаический текст Юрия Шахтарина “Мост”. Это жутковатая история о том, как люди из МГБ ради собственного продвижения по службе совершенно равнодушно и бесчеловечно сломали жизнь ни в чем не повинного мальчишки-школьника, случайно оказавшегося на мосту, по которому проходил правительственный “литерный” поезд. Тому же периоду посвящено исследование Е. Викторова “О беспорядках на Советской площади, или Еще раз о бессмысленности русского бунта” — об антисоветском выступлении александровских трудящихся в 1961 году.
И еще одна значимая тема — пребывание в городе Карабанове под Александровом крупнейших правозащитников, писателя Анатолия Марченко и его супруги и соавтора Ларисы Богораз. Публикуется текст — “Мы здесь живем”, сохранившийся в деле А. Марченко во Владимирском КГБ и возвращенный семье после смерти Анатолия Тихоновича. Авторы описывают абсурд советской действительности с ее нелепыми запретами и нечеловеческими нормами “социалистического общежития”, толкавшими рядового гражданина на вынужденные правонарушения...