Стихи о цветах и птицах. Тех и других по двенадцать
Фудзивара-но Тэйка
(1162 — 1241)
*
СТИХИ О ЦВЕТАХ И ПТИЦАХ
тех и других по двенадцать
Перевод со старояпонского, вступление и комментарии Виктора Сановича
От всей души благодарю Айнуру Юсупову, предложившую мне несколько лет назад обратиться к переводу этих стихотворений.
В комментарии к стихотворению “Третий месяц. Фудзи” кратко говорится о трех женщинах романа Мурас а ки Сикиб у “Повесть о Г э ндзи” (нач. XI в.), однако необходимо добавить несколько слов о самом начале романа, чтобы объяснить, что такое “Цветы и птицы”. Ведь, по-видимому, все известные росписи ширм, посвященные “Стихам…” Т э йка (а их, как полагают, было создано около двадцати), представляли собой композиции цветов и птиц того месяца, которому они соответствовали по тематическому канону японской классической поэзии, и прежде всего антологии “Кокинс ю ” (“Собрание старых и новых песен”, 905 г.). То есть каждый раз это были двенадцать картин в жанре “Цветы и птицы”, возникшем в Китае и весьма там популярном в X — XI веках. А у Тэйка это сюита из двадцати четырех стихотворений, в двух частях, переходящих одна в другую, за которыми не только пять столетий японской поэзии, но, что замечательно, — великая проза во главе с “Повестью о Гэндзи” и “Записками у изголовья” Сэй-Сёнагон (около 1000 г.). К слову, мировая культура обязана Тэйка основополагающими манускриптами “Дневника из Т о са в столицу” Ки-но Цур а юки, лирической повести “ И сэ моногат а ри”, несколькими антологиями поэзии, “Повести о Гэндзи” и т. д.
И в то же время сказать о жанре “Цветы и птицы” нужно.
Во-первых, потому, что образованный и поэтически одаренный 19-летний принц, он же 8-й (потомственный) настоятель буддийского храма Н и ннадзи по имени Д о дзё-хосинно, — второй сын государя-инока Готоб а -ин (1180 — 1239), крупного поэта и литератора, — предложил Тэйка интересную задачу. Он сделал это, может быть, оттого, что “Цветы и птицы” были модным жанром. Тэйка же, по своему обыкновению, увлекся и в два-три дня, как явствует из его, писанного по-китайски, дневника, к 30-му дню 2-й луны 2-го года Кэмп о (1214) сочинил эту сюиту. Во-вторых, видимо, эти “Цветы и птицы” были и в самом деле важны для него. И связано это с начальными страницами “Повести о Гэндзи”. Речь там идет о любви государя к одной молодой особе не очень знатного рода, ради которой он забыл обо всем — и обо всех других дамах, и даже о делах правления. И тогда все обратилось против них, то есть, конечно, против нее. Эту молодую особу звали Кир и цубо. “Государь же только сильнее привязывался к ней, не обращая внимания на всеобщее порицание <...> Меж тем говорили: „В Китае именно из-за таких дел мир приходил в беспорядок и случались беды”. <...> Стали даже вспоминать случай с Ян Гуй-фэй” (здесь и далее перевод академика Н. И. Конрада. — В. С. ). Так возникает тема великой поэмы китайского поэта Бо Цзюй-и (772 — 846) “Вечная печаль”. В ней воспета любовь императора Сюань-цзуна (правил 712 — 756) и красавицы Ян Гуй-фэй. Императора вынудили пожертвовать своей возлюбленной. Реальный конец ее земной жизни был страшен.
В “Повести о Гэндзи” возлюбленная государя угасает от людской злобы. Государь не в силах ее позабыть, как и Сюань-цзун — свою Ян Гуй-фэй. Чтобы утешиться, он подолгу рассматривает картины-иллюстрации к поэме, выполненные когда-то японским мастером, и вот что говорится об этом в повести: “В образе Ян Гуй-фэй, нарисованном на картине, хоть и был он написан искусным художником, — но так как все же есть предел для кисти, — было мало очарования <…> ее наружность была прекрасна... Но государь вспоминал, как была привлекательна и мила Кирицубо, и находил, что не было средств изобразить ее ни в красках цветов, ни в звуках птиц (курсив мой. — В. С. ). Государь постоянно уславливался с нею: „Будем двумя птицами, каждая об одном крыле, будем двумя ветками из одного ствола”, — но не осуществилось это, и так бесконечно было горько”.