— Ты упустил кое-что из вида — да, ты чувствуешь нити, которыми я пытался атаковать тебя, но даже у такой чувствительности есть предел — всё это время я атаковал тебя нитями различной толщины и различного количества. Настолько тонкую нить ты не способен почувствовать. Это конец — шах, и мат, господин проректор — разряд!
Тонкий едва видимый разряд синергии побежал по нити и вошёл в руку проректора. Рука того чуть дёрнулась.
— Ты думаешь, что сможешь победить меня таким жалким разрядом и одной нитью?
— Нет. Не одной.
Вслед за первой нитью, прямо по ней скользнула вторая, за ней третья, подключаясь к кисти проректора, за ней ещё одна и ещё одна — весь поток нитей пришёл в движение. Проректор попытался уйти гладом, но это было бесполезно — нити невозможно было оторвать, а новые тянулись прямо по старым.
— Ах ты, сукин сын! — проректор взмахнул собственным мечом ударяя по собственной руке.
Бам! — меч со звоном отскочил от ментального доспеха.
Ментальный доспех, который защищал проректора от случайных игл, и других атак теперь просто не давал ему отрубить себе руку.
— Ааааа! — Проректор деактивировал ментальный доспех, и взмахнул ещё раз, отсекая себе кисть вместе с прицепившимися к ней нитями.
Его лицо дёрнулось от боли, а вместе с тем пропала и концентрация — он не мог поддерживать её с такой раной. Фантазм прекратил своё действие, и я сразу ощутил, как снова начал двигаться быстрее, а затем исчез и Катарсис проректора — огромный металлический каркас, который до этого висел в воздухе снова пришёл в движение и полетел в проректора, который оказался прямо под ним.
— Чёрт, — выругался проректор, зажимая обрубок, и применил глайд уходя с траектории падения.
Иглы, до этого висевшие в воздухе тоже пришли в движение и рванули с прежней скоростью и уже были рядом с ним, как раз, когда он вышел из глайда.
Тык! Тык! Тык! — очередь из игл вошла ему прямо в плечо и область ключицы — теперь, когда он был без ментального доспеха иглы легко входили в его тело.
Проректор снова применил глайд, но игл кругом было слишком много — несколько он отбил мечом, ещё часть вошли в бедро и область рёбер.
БАХ! — упала рядом здоровенная металлоконструкция, поднимая тонны пыли. Удар по полу был такой силы, что проректор не устоял на ногах и отлетел на несколько метров.
Проректор поднялся, выглядел он страшно — одной руки не хватало, кровь залила всю одежду, из тела торчали толстые металлические иглы, но его взгляд стал бешенным. Лицо превратилось в безумный оскал. Он выглядел, как лев с разорванной модой, в шрамах, с тяжёлой раной, но всё ещё такой же опасный, и смертоносный.
— Я недооценил тебя, — прорычал он. — Не стоило играть с тобой!
Он взмахнул мечом пытаясь применить какую-то форму Катарсиса, но ничего не произошло.
— Вот теперь, точно — шах, и мат — иглы были смазаны специальным ядом, который блокирует синергию. Теперь ты беспомощен — так же, как простой человек. За мою мать — Катарсис, первая форма!
Толстый скрученный жгут рванул к проректору и ударил точно в грудь. Удар был такой силы, что его оторвало от пола, и отправило в полёт.
Тело проректора впечаталось в стену с такой силой, что треснула штукатурка, и во все стороны зазмеились трещины, уходя глубоко в кирпичную стену. Тут же тело сползло по стене и рухнула на пол замерев без движения.
Мёртв? Ни один человек не выдержал бы такого. Я медленно двинулся к Нилу Конари — нужно удостовериться в его смерти, и добить, если он ещё жив.
— Бу! — поднял голову проректор, когда я был уже рядом, и поднялся на ноги.
Меч свистнул рядом с моим лицом. Я почувствовал, как прочный, ментальный доспех затрещал, а затем прогнулся и лопнул, как яичная скорлупа!
Острый меч скользнул по лицу, разрезая кожу на лбу. Сразу резануло болью, и потекла кровь.
— Это только начало, Ян — я разделаю тебя медленно.
— Как?
— Ты забыл, что я отрубил себе руку. Даже если в моём организме было полно твоего яда, то он быстро вытек вместе с кровью. Уже в полёте я успел частично восстановить ментальный доспех и поэтому пережил этот удар в стену. А сейчас осталось только остановить кровь, и добить тебя.
Он снова посмотрел на меня — это был взгляд матёрого и очень опасного хищника.
БАМ! — дверь с хлопком открылась и внутрь влетели Йон и Андрей Никанорович.
Оба не прятали своей синергии. Давление в воздухе стало настолько сильным, что захотелось мигом упасть на колени.