См. также: Александр Дугин, “Искусство смотреть телевизор. Эссе о медиакратии” — “Литературная газета”, 2002, № 52, 25 — 31 декабря.
Борис Евсеев. “Частный суд, или Роман о душе”. Беседу вел Аршак Тер-Маркарьян. — “Литературная Россия”, 2002, № 51, 20 декабря.
“Да-да, я не оговорился. Литература как таковая может вскоре и вовсе уничтожиться!”
Евгений Евтушенко. “Лучшая история России — ее литература”. Беседу вел Александр Неверов. — “Труд-7”, 2003, № 2, 9 января <http://www.trud.ru>
“Если говорить откровенно, то подстрочник „Слова [о полку...]” мне всегда нравился больше его переводов”.
См. также стихи Евгения Евтушенко: “Неоправдываемость зла” — “Литературная газета”, 2002, № 49, 11 — 17 декабря <http://www.lgz.ru>
“Жизнь по законам джаза”. Беседовали Наталия Попова и Дмитрий Дмитриев. — “Российские вести”, 2002, № 44, 18 — 24 декабря <http://www.rosvesty.ru>
Говорит прозаик Михаил Бутов: “„Высокие” политические понятия, такие, как „государство”, „народ”, „патриотизм”, „гражданин”, в осмысленности которых нас по старой памяти пытаются убедить, сегодня являются пустыми понятиями, созданными СМИ. При их помощи люди, обладающие властью, деньгами и контролем над информацией, используют нас в собственных корыстных целях. С моей точки зрения, единственно возможной сегодня гражданской позицией является индивидуализм (в смысле трезвого понимания, что в жизни необходимо тебе, а что кому-то другому за твой счет и стоит ли ему это предоставлять), защита своих интересов и „незапроданность” той или иной идеологии, той или иной культурной группе. Ты можешь исповедовать эту идеологию и принадлежать к группе, но не обязан всегда поступать так, чтобы это устраивало товарищей по партии. Гражданственность литературы в том и заключается, что это одинокое занятие”.
Михаил Золотоносов. Проект “Афродита”. Сексуальный туризм Мишеля Уэльбека. — “Московские новости”, 2002, № 49 <http://www.mn.ru>
“В сущности, Уэльбек — модный писатель всего лишь потому, что постоянно, умело и увлекательно щупает эту рану, возможно, не боясь выносить в роман детали собственной фрустрации от неудач с женщинами и обобщая этот опыт. Пока другие фантазируют на темы мачизма, он из романа в роман со знанием дела показывает мир как глобальную сексуальную неудачу и кризис мужской культуры, что выглядит правдоподобнее”.
См. журнальный вариант нового романа Мишеля Уэльбека “Платформа” в переводе Ирины Радченко: “Иностранная литература”, 2002, № 11 <http://magazines.russ.ru/inostran>
О предыдущем романе Мишеля Уэльбека “Элементарные частицы” (“Иностранная литература”, 2000, № 10) см. рецензию Валерия Липневича: “Новый мир”, 2001, № 12.
Михаил Золотоносов. Две левые ноги. Феномен по имени Хармс в шести томах, дневнике и записных книжках. — “Московские новости”, 2002, № 50.
“<...> подсознательный страх, типичный для многих дневниковых записей [Даниила Хармса], который вызывается не столько фантазией о хирурге, который отрезает другой орган, сколько действительностью в целом (противно все, что вокруг, причем это „экзистенциальное” чувство, независимое от социального контекста)”.
Андрей Зорин. Скульптурный миф русской демократии. — “Неприкосновенный запас”, 2002, № 5 (25) <http://magazines.russ.ru/nz>
“Объектом исторической ностальгии в данном случае является вовсе не героическая эра, когда Дзержинский расстреливал заключенных и опекал беспризорников, а куда более памятные всем времена, когда он стоял посередине площади и взирал с постамента на „Детский мир” и Политехнический музей. <...> В сущности, Дзержинский, изваянный Вучетичем, был воплощением незыблемости советского космоса, оказавшегося на поверку столь хрупким. Пока он стоял на своем посту, мир сохранял знакомые и неподвижные очертания. <...> Когда уже к вечеру [22 августа 1991] подогнанный кран оторвал памятник от постамента и потащил его к скверу у Дома художников, стало очевидно: „начальство ушло”, как некогда выразился Розанов, для России настали дни исторических перемен. Пытаясь сегодня вернуть Феликса в его давнюю вотчину, начальство хочет сообщить нам, что оно само пришло обратно и готово нас контролировать, а под революционными девяностыми подведена окончательная черта”.