Говоря о жизни Леонида Бородина, мы будем постоянно обращаться к роману «Без выбора» (оттуда же вышеприведенная цитата про возможную эмиграцию), в котором автор подробно рассказал о себе. Впрочем, о себе ли? Удивительный факт: в этом романе (напомним, автобиографическом) ни разу не звучат имена его родителей, а две жены и дети упоминаются вообще несколько раз и так же — без имен. Хотя о многих людях, по сути — случайных знакомых, повествуется очень подробно. Ясно, что он пытался написать не о себе, а в первую очередь об эпохе, свидетелем и непосредственным участником которой он стал. И если Бородин сообщает, что после первой отсидки он долгое время не мог найти работу и жил за счет жены, на тот момент — уже второй («В конце 70-х я <…> какое-то время фактически жил на средства жены, зарабатывающей редактурой в технических журналах и издательствах»), то из этого факта мы должны сделать несложный вывод о бедственном положении, в которое его загнали обстоятельства, и что его жена вынужденно взяла на себя материальное обеспечение семьи. Это важно для понимания судьбы писателя, а имена, как и обстоятельства знакомств с женами и прочее, — часть совсем личной жизни, которую Бородин, очевидно, хотел сберечь от посторонних. Не будем интересоваться этим и мы, хотя, к примеру, все имена можно найти в Интернете...
Говоря о несоответствиях, начать надо с того, как «стартовый капитал» Бородина отличается от того, к чему он вскоре пришел. Он был, по собственному признанию, «учительский сынок. Более того — директорский сынок». Он неплохо учился. Его любили родители, а он любил их — настолько, что при первом аресте в 18 лет всерьез предложил им отречься от него, чтобы у них не было неприятностей (разумеется, родители этого не сделали). Он любил Сталина и, как и большинство его современников, не представлял, как можно жить без него («Боже! Как я любил его лицо! Как я любил смотреть на него <...> Просто смотреть — и все! Ни о чем при этом не думая. Его образ и был самой думой, как бы вынесенной за пределы моего „я”»). Конечно, нельзя утверждать, что этого достаточно для построения успешной карьеры, но определенные предпосылки имелись. И тут же отметим: как только Бородин начал более-менее самостоятельную жизнь (поступил в Иркутский университет на исторический факультет), он сразу же ушел «не туда»: спустя буквально полгода он был исключен из комсомола и университета за создание кружка «Свободное слово», «ориентированного на выработку идей и предложений по „улучшению” комсомола и самой партии». Еще через некоторое время Бородин, следуя рекомендации узнать подлинную жизнь рабочего класса, оказался рабочим путевой бригады на Кругобайкальской железной дороге, затем бурильщиком на Братской ГЭС, а потом — проходчиком на одном из норильских рудников. Бородин не только подробно описывает условия жизни и труда рабочих, но и отмечает, что именно там он впервые усомнился в «правильности» всего происходящего в стране, ибо до того он характеризовал состояние своего духа как «героико-романтическое» при полном незнании жизни.
Ключевым событием в жизни Бородина, безусловно, стало его вступление в 1965 году во Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа (ВСХСОН) и знакомство с Игорем Огурцовым, инициатором и основателем организации. Это случилось после того, как Бородин окончил пединститут в Улан-Удэ, поработал учителем и даже директором школы, а затем приехал из Сибири в Ленинград в поисках лучшей жизни, не только в бытовом смысле, но и, сколь бы это ни прозвучало громко, в духовном. В «Без выбора» Бородин подробно описывает мотивы своего переезда. Но вряд ли в молодости он предполагал, чем это обернется.
ВСХСОН — подпольная антикоммунистическая организация, которая появилась в Ленинграде в 1964 году. Программу Союза коротко можно свести к христианизации трех ключевых сфер жизни страны: политики, экономики и культуры. При этом церковь в обновленном государстве играла бы если не главную, то одну из важнейших ролей. Структура верховной власти, по замыслу ВСХСОНа, должна была кардинально отличаться от существующей в СССР. В области экономики программой Союза предполагалось сохранение в собственности государства главных отраслей промышленности и земли, которая могла выделяться государством-монополистом в индивидуальное пользование. При этом руководители организации всерьез планировали, пусть и не сразу, осуществить «бескровный переворот» (определение Бородина; Людмила Алексеева формулирует несколько иначе: «насильственную революцию» [4] ).