Разумеется, при таких взглядах и намерениях ВСХСОНа (на момент ликвидации в нем было 26 членов и еще 30 числились кандидатами) судьбы руководителей и рядовых участников Союза были по сути предрешены.
Ранней весной 1968 года (арест был произведен годом ранее) состоялся процесс, на котором Бородину дали шесть лет тюрьмы.
Руководители Союза — Огурцов и другие — были приговорены к тюремным срокам, более длительным, чем Бородин, и даже в Новейшее время не были реабилитированы. В частности, президиум Верховного суда РФ 20 ноября 1996 года признал обоснованность приговоров всех осужденных [5] . А сам Бородин не один раз подчеркивал в «Без выбора», что он не считает то самое судебное решение несправедливым: «Первый (срок. — Г. А. ) был университетом, и сам тогда был молод и весело опрометчив. И главное — тогда я сидел за дело».
«Благодаря» ВСХСОНу жизнь Бородина круто изменилась: он попал в тюрьму. Но была и другая важная перемена: именно благодаря своей работе в тайной организации Бородин и соприкоснулся с литературой. В поисках возможных соратников участники ВСХСОНа решили проникнуть в Союз писателей, для вступления в который Бородин «накатал десяток рассказов <...> и отправил в районную газету», где они должны были публиковаться раз в месяц, а затем была написана и повесть про восстание польских ссыльных на Байкале. При этом Бородин характеризует свое творчество почти пренебрежительно: «Как-то совершенно походя я накатал…», «скропал повестушку» и так далее.
Вообще Бородин сам не очень четко определяет, когда же он по-настоящему стал писателем , при всей условности этого понятия. В качестве отправных точек (именно отправных, а не своих литературных вех) он сам отмечает и рассказы для районной газеты, и тюремную больничную зону, где находился из-за открывшейся язвы, и 1982-й год, когда, по его словам, он «серьезно увлекся писательством». В этом же году его арестовали во второй раз. Однако, исходя из того, что самые первые произведения Бородина не опубликованы, отсчет можно вести от рассказа «Встреча», написанного в тюремной больнице в 1969 году.
«Встреча» — первый или один из первых рассказов, и он написан настолько безупречно, что поневоле сомневаешься, на самом ли деле это литературный дебют. Бородин сам вскользь говорит, что «Встреча» изучается в некоторых школах. Это замечательно иллюстрирует тезис о природном характере таланта Бородина. В сравнительно небольшом (чуть больше авторского листа) рассказе повествование идет от третьего лица, но героев в ней два — некие Козлов и Самарин. Действие происходит во время войны. Оба героя стараются сбежать от немцев, но Самарин ведет себя престранно: очно и заочно выказывает явную ненависть в адрес Козлова. Ближе к концу читатели узнают, что два беглеца, оказывается, встречались в тюрьме, но находились по разные стороны решетки: Самарин был заключенным, а Козлов — надсмотрщиком, и между ними там произошел конфликт. В самый последний момент, за секунду до смерти, Самарин понимает, что ошибся — обознался — и что Козлов вовсе не его бывший надзиратель, а простой человек, который пытался ему, объятому ненавистью Самарину, помочь. На этом рассказ и завершается — делать все возможные выводы Бородин предоставляет читателю (в «Без выбора» он вообще не рассуждает о своих произведениях — только отмечает факт написания и, иногда, обстоятельства). Павел Басинский в цитированной выше статье утверждает, что Бородин сильнее всего боится «не распознать человека. Не постичь его сокровенной внутренней правды», и как раз об этом написана «Встреча». Можно предположить и другое: рассказ посвящен захлестывающим чувствам, из-за которых люди иногда теряют не только рассудок, но и жизнь (как Самарин и Козлов — если бы первый вел себя иначе, возможно, они бы и спаслись). Или — Бородин просто рассказывает историю, услышанную в тюрьме. Все это равновозможно.
Человек ошибающийся, человек заблуждающийся — такие герои у Бородина встречаются нередко. Но заблуждения их фундаментальные, если не сказать онтологические, бытийные. Когда (если) эти заблуждения выплывают на поверхность, жизнь героев меняется или даже рушится. Так герой «Повести странного времени», совсем молодой человек, до определенного момента не знает, что муж матери — не его отец, а когда вскрывается правда, мир переворачивается с ног на голову. Так Марина Мнишек, персонаж исторического сочинения «Царица смуты», убеждена, что именно ей суждено быть московской царицей, хотя Михаил Романов уже давно коронован. Так безымянный рассказчик получившей широкую известность в конце 80-х повести «Женщина в море» по доброте и незнанию соглашается стать участником дерзкого ограбления и, едва избежав серьезных увечий или даже гибели, переживает мучительные минуты раскаяния, которые его приводят к совершенно неожиданным выводам.