Собственно говоря, в этом эссе Байтов простым и понятным языком объясняет нам основные принципы своего творчества, руководствуясь которыми мы вполне можем понять и описать не только его стихи, но и прозу. Книгу «Думай, что говоришь», которая подверглась определенной редакторской обработке, лучше, на мой взгляд, рассматривать на фоне книги «Прошлое в умозрениях и документах». Над макетом этой книги работал сам Байтов, соответственно, она в чистом виде воплотила принципы, изложенные в эссе «Эстетика не-Х». Во-первых, и об этом даже упомянуто в эссе, это принцип «домашней кустарности», граничащий с самодеятельностью и дилетантизмом. Книга «Прошлое в умозрениях и документах» специально сделана так, чтобы как можно меньше напоминать книгу, изданную типографским способом. Обложка у нее из плотного картона, напоминающего тот, из которого в советское время делали обложки толстых тетрадей. Кроме того, сам Байтов в эссе признался, что нарочно поправил шрифт на обложке так, чтобы буквы казались нарисованными от руки тушью. Во-вторых, это неуверенность и несовершенство. Байтов вовсе не стремится к тому, чтобы его проза выглядела как художественное произведение. Отсюда и оттенок документальности у самих рассказов, и включение в них настоящих документов или их имитации. Также Байтов, скорее всего из принципиальных соображений, не отделывает окончательно свою прозу, она остается как бы немного сыроватой, несовершенной, «дилетантской» и с точки зрения самого письма. В-третьих, это невнятность и нецелостность. Книга «Прошлое в умозрениях и документах» на самом деле состоит из десяти разных книг. Каждая из них имеет свой отдельный заглавный лист, свою структуру, иногда — свой шрифт и даже другую бумагу. И более того, невозможно или, по крайней мере, очень нелегко составить четкое и целостное впечатление уже даже и не о книге в целом, а об одной из этих десяти ее частей. Байтов скрупулезно соблюдает принцип «быстрой смены и невнятного микширования», постоянно изменяя манеру и самый внешний вид своего повествования.
Все это делает «Прошлое в умозрениях и документах» не столько книгой для чтения, сколько предметом бук-арта и материалом для описания, подробного философского и культурологического комментария. Ну а теперь, если мы обратимся уже к книге «Думай, что говоришь», то увидим, что все эти принципы присутствуют и в ней, просто часть из них не настолько очевидна из-за другого типа издания. Эта книга также не является единым целым. Все включенные в нее рассказы надо читать и анализировать отдельно, обязательно учитывая установку автора на «дилетантизм», «неуверенность» и принципиальную неоднородность. Только тогда мы сможем разгадать сообщение, заложенное в эти рассказы Николаем Байтовым — самым, пожалуй, основательным и последовательным постмодернистом в современной русской литературе.
Анна ГОЛУБКОВА
[1] Л а р и о н о в Д. О «собственных значениях» медиаторов (Б а й т о в Н. Думай, что говоришь: 41 рассказ). — «Новое литературное обозрение», 2011, № 111, стр. 282.
[2] С а ф р о н о в а Е. Искушение математикой. — «Знамя», 2011, № 12, стр. 202.
[3] «Новое литературное обозрение», 1999, № 39.
Окно в окно со смертью
Ольга Мартынова, Олег Юрьев: Диалог о последних стихах Елены Шварц
Е л е н а Ш в а р ц. Перелетная птица. Последние стихи. 2007 — 2010. СПб., «Пушкинский фонд», 2011, 53 стр.
ОЮ: Почему эта крошечная книга так сильно действует на все чувства? Потому что автор ее умер, скажет простая душа, и в этой почти оскорбительной наивности есть своя правда: ЕШ почти полвека, с шестидесятых годов, дарила нас великими стихами, в последние два — два с половиной десятилетия у нее было издано все (или почти все). С середины 90-х годов очередные , если воспользоваться когдатошним совписовским жаргоном, книги выходили по мере их написания (с 1995-го, с «Песни птицы на дне морском», по 1999-й — вообще ежегодно). Все как будто бы привыкли к этой отдельной, как бы находящейся вне литературного цирка, независящей от него веренице книг, в каждой из которых были стихи навсегда. И к стихам навсегда, наверное, тоже привыкли.