Олег Павлов. Советский рассказ. — “День литературы”, 2006, № 2, февраль.
“Он вырос без отца, а узнал, где тот есть, когда уже носил чужую фамилию”.
См. также: Олег Павлов, “Лестница в небеса” — “Подъем”, 2006, № 1 <http://www.pereplet.ru/podiem>.
Орхан Памук. Стамбул. Город воспоминаний. Перевод с турецкого Т. Маликова и М. Шарова. — “Ностальгия”. Журнал для современников. Главный редактор Ирина Хургина. 2006, № 1, январь.
Рубрика “Классика нового века”. Фрагмент книги самого известного писателя современной Турции. “Стамбул моего детства — черно-белый, как старые фотографии, погруженный в полутьму, свинцово-серый город…”
Здесь же: “Это история города плюс моя собственная биография, мои мемуары до 22 лет включительно. <…> я исследую то, каким город видели другие и каким город видел себя. Дело в том, что многие тексты европейских авторов о Стамбуле — Нерваля или Готье — сильно повлияли на турецких писателей. Они стали по-другому воспринимать город, а стало быть, и сам город стал меняться”, — говорит о своей новой книге Орхан Памук в беседе с Глебом Шульпяковым (“Мой Стамбул меланхоличен. В нем разлита ностальгия”).
Анна Петренко. НБП: Нет Больше Партии? — “Индекс/Досье на цензуру”, 2006, № 23 <http://index.org.ru>.
“Через НБП прошло за эти годы множество людей — разных, умных и не очень, добрых и злых, тихих и буйных. Все они чему-то здесь научились: не бояться, не соглашаться. Политическая партия в современном смысле слова из них не получается именно поэтому. Так что НБП — замечательная школа имени Лимонова, всероссийский лицей нонконформизма и серьезного чтения (Лимонов активно приобщал молодежь к Селину, Уайльду, Ленину) — никогда не станет реальной политической силой. Просто потому, что в НБП не может быть слепого повиновения и денежных подачек — двух главных инструментов русской политики. И если Эдуард Лимонов сам еще не понял этого — не страшно. Важно, что об этом давно догадались те, кого он воспитал”. Автор статьи — кандидат социологических наук, член Национал-большевистской партии, координатор Международного Движения в защиту политзаключенных.
Александр Проханов. Теплоход “Иосиф Бродский”. Отрывок из романа. — “День литературы”, 2006, № 2, февраль.
“Теплоход „Иосиф Бродский”, созданный германским гением на верфях Гамбурга, с которых когда-то сходил покоритель морей линкор „Тирпиц” и ныряли в свинцовые воды Балтики подводные стаи Деница, — пятипалубный белоснежный корабль — поражал своей красотой и величием. Казался башней с зеркальными этажами. Сочетал эстетику Парфенона и марсианской ракеты. Нежность белого лебедя и тяжеловесную грациозность кита… На борту литерами из чистого золота, искусно сочетая графику готики, церковно-славянского и иврита, была выведена надпись „Иосиф Бродский”. Белую трубу опоясывала алая полоса с золотым двуглавым орлом — символ президентской власти. Именно так выглядел теплоход вечером теплого августовского дня, пришвартованный к пристани Речного порта, в ожидании великосветских пассажиров”.
См. другой фрагмент романа: “НГ Ex libris”, 2006, № 11, 6 апреля.
Александр Пятигорский. “Главное — это разговор”. Беседовала Елена Пенская. — “Русский Журнал”, 2006, 26 февраля <http://www.russ.ru>.
“<…> два человека, блестяще владеющие речью, — это покойные Юрий Лотман, заика, и Мераб Мамардашвили, наделенный отвратительной дикцией. В них жила сама речь, в них было желание речи, желание выразить себя. Как когда-то об этом сказал еще один необыкновенный человек (мы никогда не были друзьями, не совпали, но всегда на расстоянии друг друга любили), Сергей Сергеевич Аверинцев: что поделаешь, лучше всего на русском языке говорят и пишут либо иноземцы, либо заики”.
“Мой ближайший друг и крестный отец в писательстве, увы, покойный, — Андрей Сергеев. Он жил профессионально в русском языке. <...> Он меня познакомил со своим учеником — Иосифом Бродским, о котором говорят много, а о том, что Андрей был единственным реальным учителем Бродского, молчат. Вы не можете себе представить, каков изначально был его культурный уровень. Мальчишка. После Ахматовой он попал к Андрею Сергееву. Андрей его учил технике и чувству языка. Об этом же никто сейчас не помнит”.
“Кстати, крупнейшими европейскими политическими философами считаю двух женщин — Ханну Арендт и Лидию Гинзбург”.