Я стала потихоньку есть хлеб, запивать его чаем и представлять себе, как все это будет. Значит — я умерла! Привели серую лошадку с телегой, меня положили на телегу и закрыли до лица одеялом. Бабушка обязательно закроет меня одеялом, которое она сшила из лоскутков — она знает, что я его очень люблю! Анночку с Эллочкой с собой не возьмем — они не виноваты! Мамочка возьмет меня за руку с одной стороны, а Бабушка с другой. Лошадка медленно пойдет по двору, и медленно за ней будет ехать телега. А Мама с Бабушкой — как они будут рыдать!!! Бабушка одной рукой будет держать мою руку, а другой закроет свое лицо, и слезы потекут между пальцами на землю. Мамочка одной рукой будет так нежно держать мою руку, а лицо она не закроет рукой, и слезы будут литься на подбородок, на грудь, и она не будет их вытирать своим носовым платком!
А я буду лежать в телеге и смотреть в небо такими печальными-печальными глазами, потому что я не хочу хорониться с закрытыми глазами, я хочу хорониться с открытыми!!!
Я допила последний глоток чая и откинулась на подушку! Лежу, и мне очень хорошо! Ни о чем больше не думаю — а просто лежу и мне хорошо! И вдруг думаю — а почему мне так хорошо?! Думаю-думаю и понимаю — у меня голова больше не болит! Совсем не болит! И мне очень хорошо!
Я оглядываю комнату — она вся в солнце! А если у меня не болит голова — значит, я не умираю?! Конечно, я не умираю, если мне так хорошо!
А если я не умираю — зачем я валяюсь в кровати??? Я быстро вскакиваю — одеваться мне не надо — я вчера не раздевалась, хватаю Элкину старую кофточку — она валяется на ее топчане, открываю окно — Бабушка вчера утром его расклеила — и вылезаю на улицу!
А на улице нет ничего, кроме солнца — весь тротуар в солнце, поворачиваюсь к дому — он весь в солнце — такой яркий, что смотреть трудно! Поворачиваюсь обратно — весь сквер и “Мадрид” сияют под солнцем!
Из ворот „Уралмаша” выезжает паровоз — он тоже весь блестит под солнцем и гудит!!!
НОСОМ КРОВЬ
Я стою со скрипкой под мышкой около окна — между этажами.
До начала концерта осталось пятнадцать минут — я уже настроила скрипку, потом ее еще подстрою — начало концерта ровно в двенадцать часов, а я выступаю первая. Вообще-то это никакой не концерт, а просто годовой экзамен струнников. Но они пригласили на этот экзамен своего любимого Столярского и назвали это — “Концерт”. Пускай — мне все равно!
Подходит Елена Григорьевна и спрашивает меня: “Волнуешься?!” — “Нет”, — говорю, а сама удивляюсь — почему я должна волноваться? Елена Григорьевна смеется, а я спрашиваю: “Сколько сейчас времени?” — “Без пяти двенадцать”, — отвечает Елена Григорьевна. “Столярский приехал?” — спрашиваю я, потому что Мамочка говорит, что человек должен прийти, если назначено время, ну уж никак не позднее, чем за пять минут! Лучше прийти чуть раньше, чем чуть позднее — это нам с Элкой объясняла Мама, когда я пошла в Музыкальную школу. Она сказала: “Если вам назначено время прихода, не важно, где и с кем вы встречаетесь, носом кровь, но вы должны прийти или абсолютно точно, или чуть раньше! Потому что опоздание — это очень большое неуважение к людям!” Она объяснила, что не нужно, чтобы носом шла кровь, — потому что у Эллочки она иногда идет, а это просто такое выражение — оно означает, что человек должен все-все-все сделать из последних сил — но не опоздать! И вообще, сказала Мамочка, это касается любых “Обещаний”! Если ты что-то кому-то обещал — ты обязан это выполнить!!!
“Нет, Столярский еще не приехал, но скоро приедет!” — говорит Елена Григорьевна и уходит в зал.
Я стою около окна, смотрю в окно и думаю — зачем они позвали Столярского — он такой пожилой, пьет лекарства, и, по-моему, ему совсем не интересно нас слушать! На улице солнце, хорошая погода, ведь сейчас конец мая! Я стою, и мне становится немножко скучно — но я не могу отсюда отойти — так сказала Елена Григорьевна, потому что я “открываю концерт”! Тогда я поднимаюсь в зал и смотрю на часы — двадцать минут первого. Елена Григорьевна машет мне рукой и улыбается! Я иду к своему окну и думаю — вот, значит, как ты нас уважаешь?! Опоздал уже на двадцать минут!
В голове у меня совсем пусто, мне очень скучно! Подходит Елена Григорьевна и спрашивает: “Нинуша, ты не устала?” — “Нет, — говорю, — а сколько сейчас времени?” — “Сейчас без четверти час, но я уверена, что он вот-вот приедет и ты выйдешь на сцену! — говорит Елена Григорьевна и прибавляет: — А ты не стой на одном месте, это утомительно! Ты здесь походи!” Я киваю головой. Она уходит в зал, а я остаюсь у окна.