Эта система представлений содержит в себе не только четырех всадников и трубы ангелов, но и целые эпохи, завороженные «последним предчувствием», им же парализованные, с каждый раз заново явленной «хронологической паранойей», когда само число — порядковый номер — говорит о завершении времен: 666! 1313! 1500! 1998! 2000!
Внутри нее и взращенные адамитами видения Боша, и все прочие видения и самосожжения сектантов, и английская кладбищенская метафизика с неизбежным Червем-Триумфатором в финале, и догадка Кальдерона, что «жизнь — это сон», и Weltschmerz [4] , и заживо похороненный Эдгар Алан с его nevermore [5] , и курильщик опиума Шарль Бодлер, и Людвиг Второй Баварский с его ненасытной страстью к композитору Вагнеру, и пьяный Рембо на корабле, и все дальнейшее цветение декаданса, включая полигамные забавы в подвалах и башнях, моду на инцесты и массовые самоубийства среди разочаровавшихся в жизни гимназистов.
И тут же, совсем рядом, и миллионы недавних подданных Одной Шестой, у которых, оказывается, отняли рай. А вместе с ним, очевидно, и память — с такой легкостью позабыли они нужду, грязь, ловушки коммунальных клеток, круглосуточные очереди за мылом и крупой, Чека, раздавленные на допросах гениталии, позабыли серость и полностью предсказуемую тоску существования, порабощение разума, контроль над душой, дефицит презервативов и пожизненное ожидание клетки для размножения — так называемой квартиры, и тысячи других временных недостатков . Зато запечатлели в сознании совсем противоположное: дешевый хлеб, бесплатных и самоотверженных врачей (не убийц), жизнь без долларов, мафии и секса, равенство в бедности, приглашения по вечерам к соседям на просмотр черно-белого телевизора, минеральные курорты Крыма и Кавказа, победы наших хоккеистов над канадскими профессионалами, межнациональное скрещивание на всесоюзных стройках, песни Зыкиной или Ротару, первомайское появление в магазинах шипучей жидкости, именуемой шампанским, такое же мимолетное, как первомайский дождь. Существовали еще и сотни других преимуществ , ведь это была молодость мира — не больше и не меньше.
В этой вечно переходной зоне , в этом до предела анахроничном едином культурном пространстве , по которому с вечными опозданиями — но до сих пор — исправно катятся аменсдорфовские мягкие вагоны, отмеченные штампом Vereinigte Schienenfahrzeugbau der Deutschen Demokratischen Republik [6] (возможно, это все, что осталось от гэдээровской утопии, за исключением разве что недоразоблаченных агентов Штази), в этих полях меж Европой и Неевропой обнаруживаем миллионы людей с украденным раем — растерянных, злых и усталых. Их любовь к прошлому возвышается над всем, это особый вид «бывших». И держитесь от них подальше со своим будущим! Будущее — это черная дыра с ежедневным ростом цен на ритуально-похоронные услуги. И если у них и остались еще надежды, то лишь на прошлое. Вернее, на возможность реставрации этого прошлого в ближайшем будущем. Ради этого они ходят на выборы и голосуют. Кажется, это именно тот случай, когда «апокалиптический» взгляд на быстротекущее время смыкается с «утопическим», — ведь ничего, конечно, реставрировать нельзя, и доллары или мафию уже не убрать из нашей жизни, точно так же, как и секс .Но как объяснишь им, что наше каменными топорами тесанное общество — значительно более рафинированное, чем даже Шартрский собор, поэтому никакая реставрация невозможна, не будет уже распределения курортов и шампанского, как не будет равенства, братства (по крайней мере, тех ) и новой исторической общности (по крайне мере, той )? А будет лишь изнурительное бултыхание в политике, растерянное топтание на месте и порочный круг тех же самых причин и следствий — настолько порочный, что их уже и различить нельзя: что причина, а что следствие.
Это прошлое, которое мешает сбыться будущему. Прошлое, которое держит в своих лапах время. Прошлое как диктат предвзятости .
7. Эпитафия
Серебряный перстень с инициалами М. А. , несколько фотографий и предсмертная фраза — вот, собственно, и все, что осталось от деда. Прошлое предваряет нас, оно хочет о чем-то нас предупредить, иногда ему это удается.