— Его основали критики, — был мне ответ. — Они прочитали наши романы и объединили их, назвав это “новым романом”. А мы никогда не встречались друг с другом. Нам некогда было встречаться. Мы писали романы.
После этого Натали Саррот уже с нами не общалась, а, загнанная буквально в угол, поставив бокал на ручку кресла, задумчиво, в свои 90 лет, одиноко пила красное вино, смотрела в окно на майский цветущий сад и все куталась, куталась в черную шаль.
Львы и куры
Мне надо было ехать во Фрайбург, и я решила на один день остановиться в Берлине, так как должна была прочитать там лекцию в университете. Позвонила писательнице и художнице-авангардистке Валерии Нарбиковой, спросила, можно ли у нее остановиться на одну ночь. Она тогда жила в Берлине на гранте. Конечно можно, сказала Лера, приезжай скорей!
Я приехала утром, нашла ее дом в самом центре Берлина, звоню. Открывает Лера, одетая в купальник. Проходи, говорит, раздевайся, снимай с себя все, очень жарко. Пей сухое вино, мне его эмигранты наши корзинами приносят, у меня его много. Я разделась, правда, до конца не решилась, но насколько можно оголилась сверху. Думаю, наверное, у них в Берлине так принято.
Мы вышли на балкон, стали пить вино и загорать.
Тут звонок в дверь. Лера открывает дверь, а там знакомая славистка, профессорша Берлинского университета, в котором я должна была вечером читать лекцию. Лера ее специально позвала, а мне ничего не сказала. Так эта славистка, наверное, до сих пор рассказывает всем: “Я пришла, позвонила, а дверь мне открывают две голые русские писательницы…”
Но, впрочем, я не о том. Славистка спросила меня, что бы я хотела в Берлине посмотреть, — музеи, выставки, кирхи, Берлинскую стену, а может, Рейхстаг, и я сказала, что, конечно же, зоопарк.
Тут и Лера захлопала в ладоши и закричала, что она тоже хочет в зоопарк. Славистка удивилась, но была хорошо воспитана и повезла нас туда, куда мы с Лерой так жаждали попасть. Сама она ушла по делам, а мы с Лерой остались наедине с природой.
Посмотрев все, что хотели, мы задержались у обезьян, у клетки одного мужчины-шимпанзе, у которого было даже имя на табличке и который перед нами явно выпендривался и, демонстрируя свою мужскую силу, сидя совершенно неподвижно, покачивал время от времени тем предметом, который мужчина показывает женщине обычно наедине.
Нам он очень нравился просто как симпатичный, довольно-таки, при всем при том, интеллигентный мужчина, а мы ему, видимо, тоже нравились — как две симпатичные интеллигентные женщины.
Лера позвала меня отобедать в ресторане прямо здесь, в зоопарке.
Но тут мы увидели, что все куда-то бегут, родители с детьми, и мы, подумав, что начинается какое-то представление, побежали за ними. Оказывается, наступало время обеда не только для нас, но и для львов и других хищных животных, когда им скармливают кур.
И вот мы увидели, как у клеток со львами собрались родители с маленькими детьми в предвкушении зрелища.
Мы тоже встали поближе.
И тут служители медленно стали подносить к клеткам со львами живых кур.
У самой клетки куры, завидя львов, от ужаса закрывали глаза, начинали истошно кричать, одна из них кричала просто человеческим голосом. Так им было страшно. Этот крик до сих пор стоит у меня в ушах.
Лера пошатнулась и сказала:
— Давай уйдем.
— А ресторан? — спросила я.
— Нет, здесь, в зоопарке, есть что-то не хочется, — сказала Лера.
Мы дожидались славистку на улице перед зоопарком, чему она очень удивилась. Она думала, мы пробудем в зоопарке дольше.
Лондонская кофта
В начале девяностых годов мы с одним известным кинорежиссером писали сценарий про Тристана и Изольду. Режиссер этот долгое время провел за границей и после перемен вернулся на родину. Звали режиссера Андрон Кончаловский.
Писание наше состояло в том, что я приходила к Андрону Сергеевичу в его квартиру на Малой Грузинской и мы разговаривали о превратностях средневековой и современной любви.
Он нанял переводчиков, они переводили для нас средневековые манускрипты, там попадалось много чего занятного для кинематографа. Например, как запрягали лебедей и они, взлетая, тащили по реке или озеру на себе целую ладью с дамами и кавалерами. Кинематографически это выглядело бы очень красиво. Кстати, видимо, запрягали лебедей и на Руси, что отражено в басне Крылова “Лебедь, рак и щука”.