И в телекино люди в камуфляже завоевали первенство. Нет отечественного сериала без силовиков, и нет силовой структуры без “своего” сериала. Ср.: у пограничников — “Граница”, у спецназовцев — “Блокпост”, у ОМОНа — “Мужская работа”; в “Улицах разбитых фонарей”, “Убойной силе” и “На углу у Патриарших” — оперативники РУВД и ГУВД; в “Марше Турецкого”, “Тайне следствия” и “Гражданине начальнике” — следователи прокуратур, от районной до Генеральной; в “Сыщиках” — следователи милиции; в “Маросейке, 12” — налоговые полицейские, в “Агенте национальной безопасности” — сотрудники ФСБ, а в возобновленном “Следствие ведут Знатоки” — даже наши из Интерпола... Отсутствует (симптоматичным образом) разве что фильм о ГИБДД, но процесс на подступах (ср. многосерийную ленту о шоферах “Дальнобойщики”).
Развлекательное вещание тоже не отстает. К традиционным гала-концертам на Дни армии и милиции добавились не менее дорогостоящие (с идентичными наборами “звезд” и шоу-эффектов) праздничные мероприятия в честь разведчиков, десантников, налоговиков, таможенников и т. д., включая то же ГИБДД.
В советские времена силовые структуры культурно предъявлялись двумя недифференцированными категориями: вооруженные силы и милиция (она же органы). Правда, в раннесоветском кино особо выделялись летчики, а в позднесоветском — десантники. Но теперь число классификационных позиций внутри понятия “силовики” резко увеличилось — и не столько за счет традиционно позитивной “армии”, сколько константно проблемной “милиции”. С этим связана сложная оценочная окраска нынешнего мифа о силовиках.
От “Бандитского Петербурга” к петербургам ментовским. Выражения “силовые структуры”, “силовые министерства”, “силовики” вошли в широкое употребление сравнительно недавно, в последние годы правления Б. Н. Ельцина. Ранее обходились не подведенными под общий понятийный знаменатель “вооруженными силами”, “МВД”, “КГБ”. Контекст, в котором разрозненное объединилось, определялся противопоставлением формирований, подчиняющихся прямым приказам Президента, остальным подразделениям исполнительной власти.
Прямое влияние Президента на силовиков состояло не только в его роли главнокомандующего, но и в его резко выраженной насильственной активности в отношении силовых структур. Их переименовывали, разъединяли, сливали, беспрерывно меняли их начальство. В результате силовиков стали воспринимать как часть государства, наиболее близкую к первоисточнику власти и наиболее манипулируемую им.
Поскольку же сам первоисточник власти в 1996 — 1999 годах воспринимался как отягченный болезнями и пороками, подчиненный корыстным фаворитам, отчасти даже самозваный, то и близость силовиков к вершине власти не служила на пользу их имиджа. Выражением растущего недоверия к силовикам стали взаимоисключающие тезисы об их слабости перед лицом оргпреступности и их оргпреступном всевластии.
Ситуация изменилась, когда Президентом стал выходец из самих силовых структур и к тому же избранный на волне массового одобрения. Силовики начали изживать социальную сомнительность.
Обратимся к криминальным телепрограммам. Поначалу (“Дорожный патруль” и первая поросль его отводков) на экране доминировало преступление; теперь — борцы с преступностью. Также и в фильмах: вначале имелся один только “Бандитский Петербург”; затем к нему добавилось множество петербургов ментовских, циклизуемых в некий единый миф (актеры и персонажи из “Улиц разбитых фонарей” сыграли также в “Убойной силе-1”, несмотря на конкуренцию между НТВ и ОРТ).
Военные и работники правоохранительных органов на телеэкране выглядят все более сильно, тогда как террористы и правонарушители — все менее внушительно. Показательно в репортажах о событиях в Чечне сочувствие к армии, в том числе и на телеканалах, ранее героизировавших боевиков. Солдаты и генералы предстают в возвышенном ореоле мужества и патриотизма, тогда как руководителей бандитских формирований мы видим в жалком образе арестантов или даже окончательно бессильных “вещдоков”. То же в фильмах. В кинематограф вернулась героика Великой Отечественной войны: после паузы длиной в десять лет в последние два года сделаны сразу два фильма в стиле советской фронтовой эпопеи: “В августе 1944-го” и “Звезда”. Образ армии получил новую героическую подпитку из легендарного прошлого.