Итоги театрального сезона. Что, кроме воспоминаний, говорит о них? Премии, которых год от года становится все больше? Нет, не выходит.
Взять, например, самые высокие — Государственные, которыми в июне “подвели итоги” литературе и искусству 2001 года. В области театра наградили Петра Фоменко и команду его “Мастерской”, группу актеров и режиссера Театра имени Евг. Вахтангова, Юрия Соломина, сыгравшего Фамусова в спектакле Сергея Женовача “Горе от ума”, плюс одного представителя провинции — Юрия Копылова, режиссера из Ульяновска. Оставим в стороне театральную провинцию, о которой мы нынче почти ничего не знаем, — гастроли случаются редко, а многочисленные фестивали вывозят в Москву порой случайное и не самое лучшее. Поговорим о театральной Москве.
Безошибочным, бесспорным нельзя не назвать выбор Фоменко и Соломина. Один из лучших актеров Малого театра и русского театра вообще и режиссер, чье первенство сегодня мало кто оспаривает. Конечно, есть у нас еще и Анатолий Васильев, но Васильев занимается больше театральной наукой, а Фоменко — из тех, кто не гнушается практической работы. В своей “Мастерской”, помещения которой не позволяют быть слишком разнообразным в трактовке пространства, Фоменко ставит спектакли, поражающие широтой мысли. В “Одной абсолютно счастливой деревне”, в “Войне и мире. Начале романа” Фоменко умудряется говорить о социальном, даже — всемирно-историческом, и одновременно его спектакли подробнейшим образом вникают в интимные, внутренние переживания человека. Фоменко — из тех, кто умеет резко сменять оптику, разглядывая человека то в лупу, то в телескоп, откуда-то очень издалека, — землю всю охватывая разом .
Теперь о “Горе от ума” в Малом: спектакль Сергея Женовача стал событием в первую очередь благодаря Юрию Соломину, который сыграл Фамусова — мужчину в полном расцвете лет, подтянутого, молодцеватого, даже очаровательного; некоторая удаленность от царского двора, так сказать, московская прописка, позволяет ему поровну делить свои заботы между делами Отечества и собственной семьи... В его Фамусове, против привычных прежних толкований, вовсе нет карикатуры, наоборот, Фамусов Соломина — едва ли не самый положительный герой этого “Горя от ума”. В споре его с Чацким смешон скорее приезжий молодой человек, так и не научившийся слушать других. И еще: награждение лидера Малого театра, театра, верного классическим традициям русской театральной школы, театра, не стесняющегося своего консерватизма, — публичное (хотя и необременительное) свидетельство того, что слова новой власти о патриотических ценностях не расходятся с делами.
Несколько сложнее с группой товарищей из Вахтанговского театра. Примечательно, что премию за работу в спектакле “Дядюшкин сон” получили Этуш и Аронова, но не режиссер, в то время как по соседству Ирина Купченко и Максим Суханов делят премию с постановщиком “Сирано де Бержерака” Владимиром Мирзоевым. Приведет это к естественным в таких случаях обидам и печалям. Но, с другой стороны, тут как раз восторжествовала справедливость: Мария Аронова и Владимир Этуш играют во многом поверх режиссерского “многословия”, а в “Сирано...” властная рука Мирзоева чувствуется в каждом шаге актеров. Его режиссура, известное дело, вызывает у многих неприятие и раздражение. Но разве в своих спектаклях он не является продолжателем как раз вахтанговских традиций?!
Тут, впрочем, различим еще один поворот премиально-театрального сюжета.
“Одна абсолютно счастливая деревня”, “Война и мир. Начало романа” и “Семейное счастие” в “Мастерской Петра Фоменко” — конечно, из лучших спектаклей теперь уже позапрошлого сезона. Но ведь в то же время вышел “Шут Балакирев” Марка Захарова. Как можно было его обойти?! Там Олег Янковский сыграл Петра Первого, там вообще замечательно играют почти все — Александра Захарова, Александр Збруев, Николай Караченцов, Сергей Фролов... В тот же год Валентин Гафт и Елена Яковлева сыграли в спектакле Николая Коляды “Уйди-уйди”, и их дуэт тоже следовало бы отнести к выдающимся достижениям...
Короче говоря, премии, как и чины, “людьми даются, а люди могут обмануться”.
Кроме того, премия — любая премия — не в силах выявить те процессы, которые так и остаются внутритеатральными. Уход режиссера из театра, приход, появление нового театрального здания или кратковременная гастроль — все это, значимое для театральной публики и людей театра, естественно, никак не может быть зафиксировано в премиальных списках.