Из выбеленного окна смотрел с любопытством портрет: за годы, за которые привыкли к этому лицу, оно будто обрело цельность, законченность. Лицо идеально сводилось в нос, если так странно можно выразиться. Странным оно не казалось. Оно давно впечаталось в подкорку.
Чисто вымытый вечер стоял над городом. И, как всегда в выходной, одни веселились, купались в дружбе и любви, и всего им было много — до блевоты, другие же — в собственном одиночестве, стучали в батареи, плакали в подушки. Темнота, поразбавленная фонарем через лабораторные два стекла, прорезанная ороговевшим от редких поливов щучьим хвостом: квартира, в которой жила бабка Данилы, потом сам Данила, теперь тут встали часы и некому сменить батарейку. Квартира знала и семейный уют, и вдовство, и отвязные тусовки, но культурные слои всего этого уже не нужны. Как легко дорогие сердцу вещи обращаются в хлам. А на другом конце города, напротив — в бликах ложного хрусталя сидели плечом к плечу многие-многие люди и были счастливы. В этот вечер Максим решил провести собрание по-новому, уже не столько вещал с трибуны, а, наоборот, все по очереди рассказывали о себе, запросто, по именам... Им было тепло и светло, чуть терпко от выпитого вина, а главное — очень спокойно и хорошо вместе. И кто же бросит за это камень.
С удивительно легкой головой, ни о чем не думая, шагал Павел по дворам, загребал снег ногами, перемигивался с подъездными лампочками. Из дальнего, через пустырь, кафе вывалил народ, Паша различил даже и невесту белым комом, и через секунду стало понятно, чего ждали: грохнул салют, красные, зеленые, золотые огни расчертили небо. Все веселились. Весь город. Траур не объявили, потому что самолет разбился только сегодня; траур не объявят, потому что погибло так мало людей.
Из цикла «На длинных волнах»
Кравцов Константин Павлович родился в 1963 году в Салехарде. Окончил Нижнетагильское художественное училище и Литературный институт им. А. М. Горького. Преподавал в школах и духовном училище Ярославля. С 1992 по 2004 год служил в ярославских церквях, ныне — священник московского храма Благовещения Богородицы. Публиковался во многих журналах и альманахах, лауреат Третьего Филаретовского конкурса на лучшее религиозное стихотворение (2003). Автор трех поэтических книг. Живет в Москве. В “Новом мире” публикуется впервые.
Камни глупости
Глаз, его стекловидное тело и влага в передних и задних
Камерах, яблоко на вертикальной оси,
На ладони, протянутой в пламень огня,
И паленое мясо сбежалось к реке, глаз на мясе ладони
И камень в потеках елея, в оливковом масле,
Излитом Иаковом — страшно
Место сие
Камень глупости и камень веры —
Скажи, отличит ли один от другого
Доминиканец с кувшином? А в ангельском чине
Молчальница? На голове ее алая книга
Покоится как на престоле: застежки из злата,
Обрез золотой — книга то или
На саркофаге плита? Не воздвиг Он детей Аврааму
Из этих камней — из обломков разметанных,
Из самоцветов отеческой мудрости
Знал человека я: мысленный жертвенник из неотесанных,
Не оскверненных тесалом камней
Глупости он попытался сложить, камни сии претворить,
Как в Еву ребро Создатель, в город-невесту:
Великолепие зданий — всё будет разрушено,
Камня на камне, но город-невеста!..
В теле, вне тела ли был он, не помнит,
Но свет, говорит, проступил: в северном длился приделе
Праздник престольный — память
Дряхлого праведника Симеона и Анны-пророчицы,
Свет проступил, и всё было повязано светом:
Воды над твердью и воды под твердью —
Все было повязано светом, лучи проникали сквозь толщу
Вод подо льдом, и гвоздики, и лилии — Евины слезы —
Лилии, на солее опадавшие, как пелены
С четвертодневого Лазаря — Лазарь, как вышел-то он,