— Да, — согласился Илья нейтрально. — Неприятно.
Еще было неприятно, что Валя не спросила, как он живет, как семья и как живут братья, — видно было, что ее это ни капельки не волновало.
Он привез ее на озеро, где была зона отдыха и по выходным дням сдавали мангалы на террасе, а в будний день никого не было. Вода казалась свинцовой, тяжелой, было пустынно, даже птицы не летали, а у самого берега скользили водомерки.
— Смотри, красота, — сказал Илья. — Я тебя устрою со всеми удобствами.
Он достал надувной матрас и принялся накачивать. Валя смотрела на него брезгливо.
— Что такое? — проговорила она. — Хоть бы кресло с собой возил! Мне на этом сидеть?
— Можно и лежать, — кротко сказал Илья. — Очень удобно.
— Гадость, — сказала Валя. — Что ты… как нищий. Небось деньги-то есть. Прикидываешься. Небось Катька твоя отбирает? Правильно… с вами только так…
Он не стал вдаваться в объяснения, а надул матрас и принес из машины плед.
— Отдохни, — сказал он. — Полежи… посмотри. А я пока уху сварю.
— Дует, — сказала Валя, легла и укрылась пледом по горло. — Куда смотреть? Смотри… Что я, елок не видела?
Илья принялся чистить рыбу.
— А как остальные соседи? — спросил он. — Может, кто-то из них чертей разводит?
— С них станется, — отозвалась Валя сквозь зубы. — Сволочи. Сосед внизу — он экспедитор на кондитерской фабрике — сахар ворует и в гараже самогон гонит.
— Почему в гараже? — не сообразил Илья.
— Потому что туда таскается. Не просто так.
Илья не понял неожиданного вывода.
— Откуда знаешь, что ворует?
Валя с опаской покосилась на ножик в его руке.
— Конечно ворует. Как можно работать на кондитерской фабрике и не воровать? Все воруют. А с соседкой на кухне черт знает чем занимаются… у меня труба проходит от отопления, и по трубе слышно… извращенцы. Соседи — один хуже другого. Напротив, прямиком на третьем этаже, девка какая-то — к ней мужики шляются. Еще обмануть пытается! Но я-то знаю… Днем занавески закрывает. Постоянно! А зачем? Зачем днем занавески закрывать? Ясное дело — мужики. Скрыть, главное, думает… чтобы в окно не видели. Мерзавка.
— Почему мужики? — удивился Илья. — Может, один мужик. Ну один ходит.
— Как же, один! Из-за одного занавески закрывать? Меня не обманешь! А в первом подъезде маньяк живет. Правда-правда, маньяк. Он на скамейку сядет и ноги женские разглядывает. Кто мимо проходит — у всех ноги разглядывает!
— Это не маньяк, — вполголоса пробормотал Илья, которого удивили Валины выводы. — Это совершенно нормальный.
— Что-что?
— Я говорю, я тоже люблю женские ноги разглядывать. Я же не маньяк.
— А он маньяк! Сейчас повсюду маньяки, — пожаловалась Валя. — Так устаешь. Раньше не было… Телевизор смотришь целый день — везде маньяки. Выключишь — все равно маньяки…
— Не думай о маньяках, — посоветовал Илья. — О себе думай… о том, как жить с удовольствием.
— Учить меня будешь. Я знаю, о чем думать!
Захрустели горящие полешки, закипела вода в котелке, вкусно запахла рыба, а Валя продолжала и продолжала рассказывать о том, какие гадкие люди окружают со всех сторон, и Илье стало подозрительно — не рассказывает ли она о них с братьями какие-нибудь небылицы. Ему хотелось задать вопрос, но он не решался, не зная, будет ли уместно. Потом все-таки решился.
— А как у Лены дела? — спросил он.
Валя не ответила, часто заморгала, и подбородок у нее некрасиво задрожал. Илье сделалось неловко.
— Ну извини, — проговорил он. — Перестань…
Он подсел и погладил ее по руке.
— Илюша, — пробормотала Валя умоляюще. — Не бросай меня в озеро.
— Что-что? — нахмурился Илья.
— Не бросай меня в озеро… не убивай… не надо.